Книга Первые впечатления, страница 31 – Нора Робертс

— Огонь, кстати, догорает.

— М-м-м…

— Нужно подбросить полено.

— М-м-м…

— Вэнс! — Она подняла голову и посмотрела на него: его глаза были закрыты. — Не смей спать! Я голодная.

— Боже, что за ненасытное создание… — Он коснулся ее груди.

— Я есть хочу! — заявила она, но руки его не сбросила. — Иди и разогрей суп.

— О? — Вэнс обдумывал ее заявление, лениво теребя ее сосок. — А ты не боишься, что я сделаю что-нибудь не так?

— Нет. Я тебе полностью доверяю.

— Ну, я так и думал, — сказал он, вставая и поднимая с пола свои джинсы. Надев их, он наклонился и быстро чмокнул ее в губы. — А ты пока подбрось дровишек.

После его ухода Шейн лежала и слушала убаюкивающее шипение огня. Она плотнее укуталась в фланелевую рубашку Вэнса, ощущая его запах, оставшийся с ней. Неужели он и правда так в ней нуждается? Да, он нуждался в ее любви и страсти, но у нее было чувство, что это не все. Он хотел, чтобы она была рядом. Словно она помогала ему справиться с раздражением, одолеть недоверие. Интересно, думала Шейн, что иногда заставляет его прятаться за маской цинизма? Он говорил, что лишился своих иллюзий. На чей счет? Женщины, друга, идеала?

Шейн в раздумье смотрела на шипящие красные угли. Злость его никуда не делась. Это чувствовалось, когда он спросил, примет ли она его таким, каков он есть. Терпение, сказала она себе. Немного терпения, и он выложит ей все свои секреты. Но как трудно любить и не пытаться помочь! Покачав головой, Шейн села и стала застегивать рубашку. Она обещала ему говорить сегодня только о любви и намерена была сдержать слово. С решением проблем можно повременить до завтра. Осталось не так уж долго. Положив в огонь дров, она пошла на кухню.

— Ты почти вовремя, — сказал Вэнс, когда она вошла. — Терпеть не могу, когда еда остывает.

Шейн взглянула на него.

— Ах, как невежливо с моей стороны.

Поставив тарелки на стол, Вэнс передернул плечами.

— Да нет, ничего, все в порядке, кофе будешь?

— Нет, только не твой кофе, — ответила она, садясь за стол. — Он у тебя отвратительный.

— Если бы кое-кому действительно было до этого дело, то он бы позаботился о том, чтобы утром у меня был приличный кофе.

— Идея! — Шейн подняла ложку. — Я куплю тебе кофеварку. — Она попробовала суп и даже зажмурилась от удовольствия: суп был горячий и душистый. — Боже, я умираю с голоду!

— Не надо было пропускать обед, — усмехнулся Вэнс, принимаясь за еду. Оказалось, что он тоже порядком проголодался.

— Оно того стоило. Я купила превосходный шеридановский стол и только собралась поужинать, как меня отвлекли. — Она прищелкнула языком.

Вэнс взял ее руку, поднес к губам и вдруг укусил за костяшки пальцев.

— Ой! — Шейн вырвала у него руку. — Но я же не говорила, что это было неприятно! Даже если ты довел меня до белого каления.

— Так же, как и ты меня.

— Я, по крайней мере, держала себя в руках. — Она смерила его таким холодным взглядом, что он едва не поперхнулся. — Ведь я хотела тебя побить. Сильно.

— И я.

— Ты не джентльмен, — упрекнула она его с полным ртом.

— О нет, — согласился он и замолчал, подбирая слова. — Шейн, ты все-таки пока не продавай гарнитур, ладно?

— Вэнс, — начала она, но он снова взял ее за руку.

— Не говори мне, что я не имею права вмешиваться. Я люблю тебя.

Шейн хмуро помешивала ложкой в тарелке. Она не хотела признаваться, что с деньгами у нее туго, а сроки по оплате счетов поджимали. Да и просто не хотелось взваливать на Вэнса свои проблемы.

— Я знаю, ты это сделал потому, что беспокоишься обо мне, — медленно проговорила она, — и я тебе признательна. Но мне нужно, чтобы бизнес работал.

— И ради этого ты продашь единственную вещь, которая осталась у тебя от бабушки? — По выражению ее лица он сразу понял, что попал в болевую точку. — Шейн… — Он сжал ее руку.

— Нет. Мне это тяжело, и я не стану притворяться, что это не так. Но я должна быть практичной. В конце концов, у меня даже нет места, чтобы хранить этот гарнитур, а он дорогой. Денег, которых он стоит, мне хватит, чтобы продержаться… — Она осеклась и покачала головой. — Не знаю, понимаешь ты или нет, но чем дольше я его держу, тем тяжелее мне с ним расставаться. Лучше покончить все разом.

— Продай его мне. Я…

— Нет!

— Шейн, послушай меня.

— Нет! — Она вырвала у него свою руку, отошла, встала у мойки. Некоторое время молча смотрела в окно на деревья, залитые лунным светом. — Это очень мило с твоей стороны, но я не могу пойти на такое.

Вэнс в отчаянии шагнул к ней. С чего же ему, интересно, начать?

— Шейн, ты не понимаешь. Мне невыносимо видеть, как ты страдаешь, как ты надрываешься, когда я могу…

— Не надо, Вэнс. — Шейн обернулась. Ее взгляд был решительным. — Я делаю то, что должна и что хочу. Но я еще больше люблю тебя за то, что ты хочешь помочь.

— Ну так позволь мне помочь! Если дело только за деньгами…

— Да будь ты даже миллионером, я бы не согласилась!

Не зная, смеяться ему или ругаться, Вэнс обнял Шейн и привлек к себе.

— Ты упрямая как осел. А я мог бы тебе помочь. Я тебе сейчас все объясню.

— Мне не нужна помощь, даже от тебя. Пожалуйста, постарайся понять. Всю жизнь я была милашка Шейн Эббот, приятная, хотя немного странная внучка Фей Эббот. Я должна чего-то достичь самостоятельно, доказать, что я чего-то стою.

Вспомнив, как тяжко ему приходилось, когда все вокруг считали его не более чем сыном Мириам Ривертон Бэннинг, Вэнс вздохнул. Да, он понимал. И это не позволило ему объяснить, как просто он мог бы помочь.

— Ладно, ты и вправду милашка, — сказал он, чтобы ее рассмешить.

— Это не способ ко мне подольститься, — предостерегла она. — Я мою, ты вытираешь.

— Что?

— Посуду.

Он обнял ее за талию.

— Не вижу никакой посуды. У тебя чудесные глаза — как у кокер-спаниеля.

— Вэнс. — Шейн угрожающе повысила голос.

— Мне нравятся твои веснушки. — Он чмокнул ее в нос. — Такие, наверное, были у Бекки Тэтчер. Не зря Том Сойер в нее влюбился.

— Ты напрашиваешься на неприятности. — Ее глаза превратились в две щелки.

— И твои ямочки, — весело продолжал он. — Наверное, у нее тоже были ямочки, как ты думаешь?

Шейн кусала губы, пытаясь сдержать улыбку.

— Заткнись, Вэнс.

— Да, миленькое личико, я бы сказал.