Книга Потерянные в прямом эфире, страница 15 – Алиса Евстигнеева

— И этого вашего... рыжего — тоже.

— Они скоро будут, — соврал парень. — Дела.

С трудом сдержала вздох. Уж больно было похоже на оправдания.

— Надолго? — не унималась Ольга Вениаминовна.

— На сколько потребуется, — резко оборачиваясь и скидывая сумку с плеча, заявила я, нацепив на лицо хищную улыбку. В моменты стресса она давалась мне особенно хорошо.

Мадам Вертова открыла было рот, чтобы парировать выпад, но зависла, во все глаза уставившись на моё лицо. Узнала. Ну да, не так уж и сильно я изменилась. По крайней мере, эти полтора десятилетия в первую очередь отложились опытом в голове.

— Ты! — только и смогла выдавить из себя соседка Ключевских. Ещё и пальцем зачем-то указала, открыв рот. Это выглядело бы достаточно потешно, если б не было так жутко, потому что сама Ольга Вениаминовна, как и этот подъезд, не поменялась от слова «совсем». Всё такая же кругленькая, неподдающегося определению возраста, с короткими кудряшками на голове и жирно подведёнными глазами. Меня всё сильнее и сильнее затягивало в водоворот прошлого и совершенных в нем ошибок.

— Я, — ничуть не смутилась, включая гонор. — Здравствуйте.

Соседка нервно моргнула, спасибо, что не перекрестилась. И пока она приходила в себя, я глянула на Арсения.

— Не спи, — велела великовозрастному ребёнку, который казался не менее шокированным. Он послушно кивнул головой, и продолжил крутить ключами. Дело пошло споро.

Когда дверь уже была открыта и Арсений, с испуга схвативший мою сумку, скрылся за порогом, я вновь повернулась к Ольге Вениаминовне.

— Спасибо вам за бдительность, — не скрывала я своего ёрничества. Нет, небезразличие — это, конечно, похвально, но только когда ты действительно волнуешься об окружающих, а не любопытства ради суёшь свой нос куда тебя не просят.

— Но ты уже ушла! —  отошла от первого шока Ветрова. —  Ты их бросила!

В её словах было достаточно истины, но я не позволила себе подпускать всё это слишком близко к своему сердцу:

— Значит, будем считать, что я вернулась.

И, не дожидаясь ответной реплики, последовала примеру Арсения, с чувством хлопнув дверью.

***

— По-моему, она тебе не очень обрадовалась, — озвучил очевидное мой спутник. Я как раз стояла, прижавшись лбом к холодной поверхности двери.

— Скажи мне то, чего я не знаю, — слабо усмехнулась, борясь с навалившейся паникой. Итак, я вновь оказалась в квартире Игоря, на пару с на... его сыном.

— Ты что-то натворила? — всё не унимался Арсений, обрадованный тем, что не он один находился в контрах с вездесущей женщиной.

Я наконец-то отлипла от двери и, не дожидаясь приглашения, начала разуваться, по возможности оттягивая время ответа.

— Нет, ну правда, — ребёнок воодушевлённо размахивал руками, впечатлённый развернувшейся сценой. — Её же обычно ничем не успокоишь, она как свою шарманку начнёт, так и до упора… Да с таким радушием и благочестием, что тьфу… противно. Но ты ей явно в душу запала. Что ты натворила? Дверь подожгла? Стены исписала? Обматерила?

Подростковые идеи пугали меня своей примитивностью, оставалось только надеяться, что их генератор сам ни в чём таком замечен не был.

— Кота налысо побрила, — буркнула я, стягивая с себя верхнюю одежду.

— Серьёзно, что ли? — изумился он, на автомате перехватывая протянутое пальто.

— Абсолютно.

***

Через полчаса мы сидели на кухне и нервно переглядывались. Беглый осмотр квартиры показал следующее: во-первых, с моего последнего визита в квартире был произведён капитальный ремонт, не оставивший и следа от прежней жизни; во-вторых, с уборкой Арсений не дружил от слова совсем, как, впрочем, и с готовкой (сочетание пустого холодильника и мусорного ведра, переполненного упаковками от готовой еды и пиццы, наводило на определённые мысли).

— Вообще-то у нас тетя Света убирается, — сбивчиво оправдывался парень, — но она попала под карантин, и Слава не стал никого искать.

— Ты мне так и не сказал, куда сам дядя Слава делся.

— К родителям уехал… у него маму в больницу положили.

— Боже ты мой, — тихо простонала я, закрыв лицо ладонями и с силой потерев глаза, не заботясь об остатках макияжа — я вторые сутки на ногах и терять моему внешнему виду уже ничего. — Как такое может быть? Один в Китае застрял, у другого мать заболела, а некая тётя Света и вовсе… под карантин загремела.

— Совпадение, — невинно улыбнулся Ключевский-младший, после чего с видом знатока заявил: — Просто иногда обстоятельства складываются не в нашу пользу.

Я медленно стравила воздух из лёгких, с недоверием взглянув на ребёнка, но тот, казалось, действительно верил в то, что говорил.

— Ладно, давай делами займёмся, — решила я взять сложившуюся ситуацию под свой контроль. — Надо срочно порядок наводить, а то, зная мадам Ветрову...

— Уткину…

— В смысле?

— Ну, Ольга Вениаминовна. Она теперь Уткина, замуж же вышла…

Я невольно прыснула, ну раз такие замуж выходят, то… Совет им и любовь.

— Зная мадам Уткину, смею предположить, что к нам и опека может нагрянуть. С участковым, инспектором и ещё кем-нибудь.

— ОМОНом? — уловил мою логику Арсений.

— Ага, брать в заложники твои носки, так выразительно валяющиеся посреди ванной.

Изображать из себя хозяйку я не планировала, это вышло спонтанно. Выпроводив Арсения на пару с мусорным мешком и списком необходимых продуктов на улицу, я обошла подведомственную мне территорию — фронт работ был обширный, но не смертельный, если не считать одно большое НО…

Ещё с незапамятных времён Игорь был обладателем трёхкомнатной квартиры в добротной сталинке, расположившейся в относительной близости от центра города. Мне, тогдашней обитательнице комнаты на троих в студенческой общаге, эти хоромы казались небывалой роскошью. Уже после, когда он забрал меня к себе, я всеми силами пыталась заставить себя начать считать это место домом, но у меня так ничего и не вышло. И причиной тому была вовсе не сама квартира.

Бродила по комнатам, водя пальцами по стенам и пробуя разобраться в собственных ощущениях. Без Игоря, без Арсения… дом казался пустым и неприветливым, будто бы отказываясь принимать само моё присутствие.

Первым делом я заглянула в «детскую», если её, конечно, ещё можно было назвать таковой. Незаправленная кровать, горы раскиданных вещей, компьютерный стол как отдельный алтарь служения беспорядку, яркие постеры на стенах, скейтборд, торчащий из-под стула, и гитара, вольготно возлежащая на широком подоконнике. Интересно, как бы сейчас почувствовал себя Ключевский-старший, окажись он в комнате сына? Помнится, он по жизни был ещё тем аккуратистом, в отличие от меня — вечного дитя хаоса.