Книга Потерянные в прямом эфире, страница 92 – Алиса Евстигнеева

Натянув на себя рубашку Игоря и собрав мокрые волосы в гульку, я кружила по кухне, готовя нам быстрый ужин. В последнее время я готовила куда чаще обычного, и не мудрено, ведь на моём языке это было самое очевидное проявление заботы. Но теперь, видимо, придётся искать другие способы сказать «Я люблю тебя».

Пока на плите тушились овощи, я стояла у окна и разглядывала своё отражение в тёмном стекле: растрёпанное и чуть уставшее, но до безумия счастливое. Минут через пять в стекле появилось отражение Игоря, который стал за моей спиной, опустив руки на подоконник по бокам от меня. Коснулся носом моего затылка, с шумом втянув воздух в себя. От меня пахло его шампунем и гелем для душа. Я отклонилась чуть назад, упираясь спиной ему в грудь и откидывая голову на горячее обнажённое плечо — Ключевский потрудился натянуть на себя одни лишь брюки.

— Уже можно? — негромко проговорил он где-то возле моего виска.

— Кушать? Нет ещё, тушится пока.

— Пусть и дальше тушится. А я про другое. Уже можно говорить, что я люблю тебя? Или это будет слишком пошло, мол, только-только переспали, а уже признания.

Я фыркнула.

— Знаешь, в нашем с тобой случае лучше рано, чем поздно.

— Тогда слушай сюда, бодрая… девочка. Я люблю тебя.

Пальцы сжались чуть сильнее на его запястье, а меня уже в полную меру затопило теплом и нежностью.

— И тогда тоже любил, просто боялся… в полной мере позволить этому быть.

— И я… боялась, — развернулась, оказавшись теперь к нему лицом. — Что тебе этого не нужно. Что ты терпел меня только из-за чувства долга.

— Но ведь это и был мой долг: заботиться о тебе, оберегать. Но это очень приятный долг, очень важный и необходимый. Если бы я не хотел видеть тебя рядом с собой, я бы ещё тогда снял тебе квартиру и раз в неделю завозил продукты, а то и вовсе просто скидывал деньги на карту.

— Но Сеня…

— Сеня был маленьким крикливым младенцем, хоть и центром моей вселенной. Но тем не менее жил я именно с тобой, как с человеком, как с личностью, как с женщиной… хоть и непутёвой.

Я несмело улыбнулась.

— Не везёт тебе с женщинами.

— Отчего же?

— Ну, сначала твоя жена…

— Сильно бывшая жена.

— Сначала сильно бывшая жена, потом я… не стала бороться за нас.

— Я предпочитаю думать, что ты не отказывалась от нас, а просто не смогла быть рядом.

И вот здесь я не выдержала и заплакала, при этом проклиная свою слезливость — ну сколько можно, только и делаю, что реву целыми днями напролёт!

— Я люблю тебя. Уже почти пятнадцать лет как…

Ключевский прошёлся большим пальцем по моей щеке, стирая слезу:

— Тс-с-с, теперь всё будет хорошо. Мы слишком высокой ценой поняли, как это — порознь.

— Вместе мне нравится куда больше.

— И мне, — согласился Игорь и попытался поцеловать меня в губы, но я вдруг увернулась, круглыми от ужаса глазами глядя на Арсения, застывшего в дверном проёме кухни.

***

Выражение его лица не понравилось мне сразу. Он стоял в куртке и ботинках, с силой вцепившись в косяк, отчего костяшки его пальцев побелели.

Ключевский-старший, моментально отреагирововавший на смену моего настроения, крутанулся на месте и закрыл меня грудью.

— Привет, — спокойно улыбнулся он сыну, хотя по мышцам спины было видно, как сильно напрягся. — А мы тут… разговариваем.

Ребёнок молчал, уставившись на нас каким-то диким взглядом, заставляющим сердце в груди замереть.

Я всё-таки показалась из-за плеча Игоря.

— Сень…

— Я всё слышал, — отчеканил он, будто бы выплёвывая слова из себя. — Вы просрали целую кучу лет впустую.

Он говорил какие-то совершенно взрослые слова, а вот эмоции выдавали зачатки детской истерики, от которой становилось жутко.

— Арсений, — грозно одёрнул его отец, но сын был слишком заведён, чтобы среагировать на его тон.

— Вы оба херовы эгоисты! — перешёл Сенька на крик. — Получается, что всё было зря!

— Сеня!

Игорь сделал шаг вперёд, но не успел. Арсений с чувством треснул кулаком по стене и выскочил в коридор. Мы кинулись за ним, но слишком поздно, и входная дверь уже успела захлопнуться.. Ключевский громко заматерился, тратя драгоценные секунды на борьбу с замком, который, как назло, не хотел поддаваться.

Когда раздался долгожданный щёлчок, Игорь выбежал в подъезд как был — в одних штанах и босиком. Я же осталась стоять на пороге. И дело тут было не в форме одежды, а в опасении сделать ещё хуже.

Ключевский-старший вернулся минут через десять, запыхавшийся, холодный и до ужаса напряжённый.

— Не догнал, — отрезал он, хватаясь за голову.

— Нужно позвонить, — всё-таки догадалась я, кидаясь к своей куртке. Пока я была в душе, Игорь успел навести порядок в прихожей, что хоть слабо, но всё же радовало. Арсению не довелось увидеть всю глубину нашего падения.

Телефон нашёлся в кармане, но стоило разблокировать экран, как из моей груди вырвался болезненный вздох — на дисплее высветились три пропущенных звонка от Арсения, последний был сделан полчаса назад.

— Я обещала ему, что всегда буду на связи и… не услышала, как звонил телефон.

— Он отойдёт, — без особой уверенности пообещал Игорь, подходя ко мне и обнимая. — А сейчас его просто нужно найти, пока глупостей не наделал.

— Да, найти, — повторила я, нажимая кнопку вызова.

***

Шёл третий час ночи, а мы с Игорем продолжали кружить по району в поисках сына. Обзвон знакомых не дал никаких результатов. Даже Слава с Юлей, приехавшие сразу же после звонка Ключевского, не смогли придумать ничего лучше, чем просто начать шерстить улицы.

— Я отвезу тебя домой, — вдруг нарушил тишину Игорь, — тебе поспать надо.

— Нет, — категорично отрезала я.

— Лесь, — печально вздохнул Игорь, накрывая мою ладонь своей. Я сидела на пассажирском месте и красными от усталости глазами всматривалась куда-то вдаль. — Тебе домой надо. Там собака и всё такое. В конце концов, Сеня может туда приехать.

— А может и не приехать.

— Да, но сейчас мы ничего не можем сделать. Давай я отвезу тебя домой, потом ещё немного покружу, и если результата не будет… то пойду в полицию.

Шмыгнула носом.

— Ты думаешь, что-то случилось?

— Помимо того, о чём мы знаем? Нет, — излишне уверенно заявил он. — Просто Сенька растерян и расстроен, ему нужно время принять случившееся.

— Он так активно сводил нас в последние дни…