Книга Пятьдесят три письма моему любимому, страница 47 – Лейла Аттар

– Хм… НЕТ! Он опять начнет, что вечно должен со мной возиться.

– Что, конечно, совершенно очевидно неправда. – Я сделала большие глаза.

– Кажется, тут была какая-то страховка для таких случаев… – Она открыла бардачок, и оттуда высыпалась куча бумаг.

– Я соберу. – И я начала поднимать бумаги.

– Господи боже! – воскликнула она.

– Что? – я подняла голову и ударилась лбом.

– Я сейчас. – Она выскочила из машины и побежала через улицу, размахивая руками над головой, как ненормальная. Я потерла лоб. Что она еще задумала?

Через несколько секунд я поняла, куда она так неслась.

Трой Хитгейт. Во плоти, собственной персоной.

Мое сердце замерло посреди удара. Нет. Нет-нет-нет-нет-нет. Потом я поняла, что мы заглохли недалеко от его офиса.

Я смотрела, как Джейн, оживленно говоря, показывает на машину. Его лицо расплылось в улыбке. Господи, как же я скучала по этой улыбке! Он отдал свой портфель помощнику и пошел через улицу.

Он открыл дверцу и заглянул в машину. Мой желудок стянуло в узел. Увидев меня, он замер, ступив одной ногой в машину.

– Шейда! – С «ах-х-хх».

– Привет, Трой!

Я заметила пятичасовую щетину, от которой его резкие черты казались грубее. Волосы были пострижены короче, но все равно оставались густыми и взъерошенными. И эти электрические, опасные вибрации тоже остались при нем – воздух между нами немедленно загустел, нагрелся и задрожал.

– Трой? – дернула его Джейн, возвращая нас к реальности.

Я отвернулась, слушая, как кровь стучит у меня в ушах. Я когда-нибудь перестану так на него реагировать?

Он повернул ключ в зажигании. Ничего.

Я смотрела на его пальцы – где они только ни побывали, как они заставляли меня стонать и извиваться.

– Ты что, смеешься? – сказал он Джейн. – Нет бензина? Да тут рядом как минимум три заправки.

Она пожала плечами, не собираясь ни в чем признаваться.

– Я сейчас скажу кому-нибудь из ребят этим заняться. – Он сделал звонок и выключил телефон. – Подвезти вас куда-то? Похоже, сейчас еще ливень начнется.

– Ой, а ты сможешь? – ответила Джейн. – Это будет так мило с твоей стороны.

Просто отлично. Как абсолютно мило с твоей стороны, Трой.

Я пошла за ними на парковку.

– Вау, – Джейн уселась на пассажирское кресло. – Какая шикарная гоночная машина. Эй, а «Дукатти» у тебя еще есть?

– Да. – Он отклонил спинку сиденья, чтобы я смогла сесть сзади. Когда я пролезала туда, он поддержал меня за талию. И тут же убрал руку.

– Ты все еще должен мне ту поездку, – сказала Джейн.

Наступила неловкая тишина. Мы все трое вспомнили тот день и причину, по которой Джейн так и не смогла прокатиться. Четвертого августа, ровно четыре года назад, Трой вытащил Заина из воды.

– Ух ты, какая у тебя музыкальная система, – попыталась Джейн сменить тему. – Ну-ка! – И она включила радио.

Как я завидовала ее способности дышать, разговаривать и шутить рядом с ним.

Он завел машину, двигатель взревел, и тут же начали падать первые капли дождя.

– Вовремя, – сказала Джейн. И начала болтать про погоду, свои поездки и планы на будущее.

Я была благодарна ее трескотне. Машина пахла Троем и новой кожей – темный, мужской, чертовски сексуальный запах. Она была с низкой посадкой, тихим мощным мотором и изящной передней панелью.

– О, это мне нравится! – Джейн прибавила громкости.

Я заметила, что Трой смотрит на меня в зеркальце, а его глаза – две ярко-голубые точки среди серого дня. Брайан Адамс хрипловатым голосом пел о своей любви. «Пожалуйста, прости меня», – разливался он. Зажегся зеленый, Трой отпустил тормоза, но сжал руки на руле так сильно, что костяшки пальцев побелели.

– Приехали! – провозгласила Джейн, когда мы подъехали к ее дому. В небе сверкали молнии. – Спасибо, Трой!

– Я тоже выйду, – схватила я сумку.

– Шейда, дождь стоит стеной. Трой довезет тебя до дома. Ты же не против, да, Трой? – сказала Джейн.

– Нет. – Он смотрел прямо перед собой.

Джейн вышла и сложила свое сиденье.

– Шейда, перебирайся вперед. Быстрее, а то я насквозь промокну!

Я сделала, как было сказано, сознавая, как неизящно я выгляжу, раскорячившись в салоне автомобиля с задравшейся юбкой.

– Трой, пока! Спасибо еще раз! Шейда, извини, что мы так и не выпили кофе. Я позвоню. – Джейн натянула пиджак на голову и побежала к крыльцу. Как только она скрылась в доме, я открыла дверцу.

– Ну и куда ты собралась? – спросил Трой.

– Я вызову такси, – ответила я, доставая из сумки зонт.

– Господи, Шейда, я…

Недослушав, я выскочила из машины. Ветер разметал мои волосы, и я, ничего не видя перед собой, споткнулась. Сильный рывок удержал меня на ногах.

– Если ты думаешь, что я отпущу тебя вот так посреди чертовой грозы, ты совсем спятила!

Перекинув меня через плечо, он пошел обратно к машине. Я пыталась что-то возмущенно пробормотать. Зонтик вырвался у меня из рук и улетел куда-то вдаль. Я смотрела, как он уносился в этом перевернутом мире.

– Садись и сиди тут. – Он погрузил меня на сиденье, как мешок картошки.

– Я испорчу сиденье. – Я не хочу оставаться с тобой наедине.

Окинув меня ледяным взглядом, он обошел машину. Я услыхала щелчок автоматического замка.

– Надо выбираться отсюда. – Он дал задний ход как раз в тот момент, когда Джейн подняла шторы в гостиной и поглядела на нас из окна.

Его рука легла на спинку моего сиденья, когда он задним ходом выезжал на дорогу. Он промок насквозь; мокрая рубашка облегала мощную грудь, с волос капала вода. Передо мной против воли мелькнуло воспоминание, как он выходил из душа, с полотенцем на бедрах.

– Из-за тебя я потеряла зонтик. – Не желаю находиться так опасно близко от тебя.

И почему Брайан Адамс все поет свою дурацкую песню? Как она может быть такой длинной? Я выключила радио. Стало еще хуже – только Трой и ритмичные движения дворников по стеклу – туда-сюда.

Трой не реагировал на меня до тех пор, пока мы не остановилась на светофоре. Он наклонился ко мне, его губы были в сантиметрах от моих.

Господи, он сейчас меня поцелует.

– Ремень, – и он пристегнул меня.

Облегчение.

Разочарование.

– Тебе нужно обсохнуть. – Его руки снова лежали на руле. – Там, сзади, в моей спортивной сумке есть полотенце.