Онлайн книга «Правдивая ложь»
|
Джулия автоматически кивнула, все еще переваривая услышанное. – Конечно. Мы будем рады. Сесиль ухмыльнулась и бросилась к двери. – Скажете мне это после того, как побудете с ним пару часов. Грохот захлопнувшейся двери вывел Джулию из оцепенения. Энтони Кинкейд. Эта мерзкая гора жира была мужем и блестящей Евы, и незаметной экономки! Любопытство бросило Джулию через гостиную в ее временный кабинет к справочникам. Несколько минут она тихо ругалась, пытаясь отыскать нужную информацию. "Я все приведу в порядок, я буду организованной, – поклялась она святому – должен же быть такой! – присматривающему за рассеянными писателями. – Сразу после того, как удовлетворю свое любопытство. Потрачу целый час… ну, пятнадцать минут и все разложу по местам». Похоже, клятва сработала. Пролистав оглавление справочника «Кто есть кто», Джулия с победным воплем раскрыла нужную страницу. «Кинкейд, Энтони. Родился в Хакенсаке, Нью-Джерси, 12 ноября 1920 г. – Джулия пропустила список наград и достижений. – Женился на Маргарет Брустер, 1942, двое детей, Энтони Младший и Луиза, развелся в 1947-м. Женился на Дороти Треверс, 1950, один ребенок, Томас, скончался. Развелся в 1953-м. Женился на Еве Бенедикт, 1954. Развелся в 1959-м…» Следующие два брака Кинкейда Джулию не интересовали. Странный треугольник словно загипнотизировал ее. Дороти Треверс – имя вызвало смутные воспоминания – была замужем за Кинкейдом три года и родила ему сына. Не прошло и года после развода, как Кинкейд женился на Еве. Теперь Треверс – домоправительница Евы. Как две женщины, любившие когда-то одного мужчину, могут жить в одном доме? Она задаст этот вопрос, но сначала покажет анонимные записки и проследит за реакцией Евы и, может, дождется ее объяснений. Джулия отшвырнула справочник, уже забыв о сделке с многострадальным святым. Пятнадцать минут спустя Треверс впустила ее в главный дом и пробормотала: – В гимнастическом зале. – Простите? – В гимнастическом зале, – сурово повторила Треверс. Она свернула в восточное крыло и повела Джулию по коридору с многочисленными нишами, хранившими бесценные статуэтки. Огромное окно справа выходило в центральный сад, где садовник с плейером на шее подстригал кусты. Треверс без стука распахнула одну из створок массивных двойных дверей, коридор наполнился ритмичной музыкой и потоком проклятий Евы. Джулия подумала, что «гимнастический зал» – слишком невыразительное определение. Это был не гимнастический зал, а храм, возведенный для поклонения божеству идеального тела. Ева полулежала на одном из тренажеров, разрабатывая ноги, а над ней возвышался сам мистер Мускул. В мужчине было не меньше семи футов роста – скандинавский бог с бронзовым телом, выпиравшим из невероятно крохотного борцовского трико, почти полностью обнажавшего мускулистые ягодицы. Белокурые волосы были стянуты в конский хвост, в голубых глазах сверкали веселые искры. Гигант одобрительно улыбался, явно пропуская ругательства Евы мимо ушей. – Пошел к черту, Фриц. – Еще пять, мой прекрасный цветок. – Отчетливое произношение и музыкальный голос напомнили Джулии о прохладных озерах и горных потоках. – Ты меня убиваешь. – Я делаю тебя сильной. – Когда Ева, отдуваясь, закончила упражнения, он сжал ее бедро огромной ладонью, затем интимно погладил ягодицу. – У тебя мышечный тонус тридцатилетней. Мокрая от пота Ева лежала, не шевелясь. – Если я когда-нибудь смогу встать, то лягну тебя в твой грандиозный пах Гигант расхохотался, снова погладил ее, затем улыбнулся Джулии: – Здравствуйте. Джулия с трудом сглотнула комок, подступивший к горлу. Последнее замечание Евы заставило ее опустить глаза, и она убедилась, что слово «грандиозный» не было преувеличением. – Простите, я не хотела прерывать занятия. Ева приоткрыла глаза и порадовалась естественной реакции Джулии. У большинства женщин, впервые увидевших «мужское достоинство» Фрица, появлялся такой же ошеломленный взгляд. – Треверс, налей мне чего-нибудь очень холодного… и подсыпь мышьяка моему милому другу. Фриц снова расхохотался. – Пару глотков, Ева. Затем поработаем над руками. Ты же не хочешь, чтобы кожа висела складками, как у индюшки. – Я могу зайти позже, – предложила Джулия. – Нет, останьтесь. Он почти закончил мучить меня. Не так ли, Фриц? – Почти. – Фриц взял у Треверс стакан и осушил его прежде, чем та дошаркала до двери, затем уставился на Джулию. Ей стало не по себе. – У вас хорошие ноги. Тренируетесь? – Нет. Страшное признание для Южной Калифорнии. Здесь линчевали и за меньшее. Может, стоит извиниться? Но она не успела. Гигант начал щупать ее руки. – Эй, послушайте… – Ручонки тощие. – Он вцепился в ее живот. – Живот хороший. Мы быстро приведем вас в порядок. – Благодарю вас. – У гиганта были стальные пальцы, и Джулии не хотелось его злить. – Но у меня нет времени. – Вы обязаны выкраивать время для своего тела, – серьезно сказал Фриц, и Джулия проглотила нервный смешок. – Начнем в понедельник. – Я, право, не думаю… – Отличная идея, – вмешалась Ева. – Пытки в компании веселее. – Она скорчила гримасу, увидев, что Фриц настраивает тренажер на работу с руками. – Присядьте, Джулия. Можете поговорить со мной и отвлечь меня от страданий. Вам понравился вчерашний прием? – Да, благодарю вас. – Какие мы вежливые! Фриц, она уж точно не будет тебя проклинать. Итак, каковы ваши впечатления? – Слишком большой процент людей, заботящихся не о благотворительности, а о собственной рекламе. Современному Голливуду всегда будет не хватать прежней элегантности и стиля. А Энтони Кинкейд очень неприятный и опасный человек. – Мне было интересно, легко ли вас ослепить. Явно, нет. Сколько еще, сукин сын? – Пять. Ева ругалась, не закрывая рта, и задыхалась, как в родовых муках, но чем виртуознее становились ее ругательства, тем шире расплывался в улыбке Фриц. – Прелестная женщина, – заметил он, когда Ева вышла из зала. – Сильная. – Да. – Джулия попыталась представить, как на пороге семидесятилетия качает железо, и содрогнулась. Уж лучше дряблая кожа. – Вы не думаете, что все это слишком, учитывая ее возраст? Фриц оглянулся на дверь, за которой скрылась Ева. Если бы Ева это услышала, то одними ругательствами не обошлось бы. – Для любого другого – да. Не для Евы. Я ее личный тренер. Эта программа создана для ее тела, для ее разума. Для ее души. – Фриц отошел. Между окнами стоял массажный стол, над ним полка, уставленная флаконами с маслами и лосьонами. – Для вас я разработаю нечто совершенно другое. |