Онлайн книга «Убийца из прошлого»
|
— А что с Прыжовым? — Ерунда, сотрясение мозга. Сунули ему камфору, сразу очнулся. Но соображает пока плохо. Представляете, жену не узнал? Хотите посетить? Крутилин задумался: раз память к Алексею не вернулась, стоило ли время терять? — Нет, загляну к нему вечером. Извозопромышленник Бобонин обитал на Мостовой Каретной [95] в собственном доме. — Жди здесь, — сказал Крутилин вознице и постучался в дверь. Ему открыла чумазая баба в запачканном переднике. — Где хозяин? — Где ему быть? — удивилась баба. — У себя, чайком балуется. Планировка дома была Крутилину знакома, бывать здесь доводилось. Только без особого толка, потому что Бобонин был очень хитер и изворотлив — все прекрасно знали, что, кроме обычных «ванек», он держал «черных» извозчиков, но привлечь его за это не удавалось. Схваченные на месте преступления блатноги на него как на соучастника не указывали, а то, что лошадка принадлежала Бобонину… так разве за то сажают? Нет такой статьи. Крутилин с силой толкнул дверь в хозяйский кабинет, где Бобонин в одиночестве сидел за самоваром. — Иван Дмитриевич? — воскликнул он. — Опять? Прислали бы лучше записочку, сам бы зашел. Я ведь на Большой Морской частенько. — Что там забыл? — Лечусь. Прямо напротив вас. Электрогальваническая лечебница доктора Гемелиана. — И что лечишь, Ферапонт? Совесть? — А вы по-прежнему шутник, Иван Дмитриевич, — погрозил ему пальчиком Бобонин. — С совестью у меня полнейший ажур, чиста, как невская водица. А вот нервы шалят. Спать плохо стал. В десять лягу, в два ужо просыпаюсь. Крутилин достал из кармана револьвер: — Кого сегодня возил Кондратий Полушко? — Кто, кто? Впервые слышу о таком. Крутилин спорить не стал, вместо этого выстрелил в самовар. Одна струйка кипятка из него стала литься на пол, вторая на стол. Начальник сыскной пододвинул самовар к самому краю, чтобы обжигала чресла извозопромышленника. — Что вы… — Бобонин попытался приподняться. Но Крутилин навел на него револьвер: — Сидеть. Или следующая пуля твоя. Итак, кто нанял Полушко? — Кислый. — Кто такой? Чем занимается? — «Котов» [96] пасет в Московской части. — На Ломаку работал? — Дозвольте все-таки отодвинуться. — Валяй, но если соврешь… — Благодарствуйте. Да, Иван Дмитриевич, вы правы, Кислый служил Ломакину. А теперича задумал занять его место. — Погонщик «котов»? — удивился Крутилин. — Он, знаете-с, с амбицией. — И кто ему конкурент? — Федька Боцман. — У того веса побольше. — Потому Кислый и лютует, авторитет себе набивает. Вчера шмару пытался ухандокать. Крутилин не удержался, врезал ему в челюсть. — И у вас нервы ни к черту, загляните-ка тоже к Гемелиану, — посоветовал Бобонин, вынимая изо рта выбитый зуб. — Где Кислый обитает? — Чего не знаю, того не знаю. Откуда забрать, куда отвезти, клиенты сами с блатногой договариваются. — Где найти Полушку? — Так вы краями разминулись. Буквально за четверть часа до вас лошаденку поставил. И сразу к крале побежал. Брюхата она, с минуты на минуту Полушеночка родит. — Адрес? — Чубаров переулок [97], дом Жучкова. В аккурат перед кладбищем. «Ванька» стал ваньку валять: мол, ничего про покушение не знаю, стоял себе на Сергеевской, клиентов поджидал. А туточки выстрел, лошадь испугалась, понесла. И да! Кто-то запрыгнул в сани на ходу, но после поворота на Таврическую выпрыгнул обратно. Нет, внешность не разглядел. Насчет шубы — виноват, стоимость починки возмещу. Кислый? Первый раз слышу. Иван Дмитриевич выслушал, вздохнул, вытащил револьвер, подошел к беременной бабе и навел ей на живот: — Считаю до трех. Раз… — Господин начальник, вы чего, разве это по-людски? — Полушко упал коленями на подножник [98]. — Неужто дитя загубите? — Два… — Нельзя, не положено, не по правилам!.. — Коли сами правил не соблюдаете, и я на них плевать хотел. Полицейских убивать нельзя. Такое правило знаешь? Полушко, облизав пересохшие от страха губы, кивнул: — Что полицейского хотят затемнить, не сказали. Соврали, что помощника аблоката. — Кто с Кислым был? — Сапог. — Это его застрелили? — Да, царствие небесное. Еще кто? — Ткач. — Ткач? Что нищими у Царскосельского вокзала верховодит? — удивился Крутилин. — Он самый. — Куда он исчез с Сергеевской? — Не знаю, после покушения не видал. — А Кислого куда отвез? — В сторожку на Варшавской дороге, возле огородов Преображенского полка. — Собирайся, со мной поедешь, покажешь. Там этих сторожек… Крутилин понимал, что действовать надо быстро. Если ждать агентов сыскной или городовых из полицейского резерва, потеряешь час, а то и два. За это время Кислого успеют предупредить. Тот же Бобонин. Иван Дмитриевич ни минуты не сомневался, что извозопромышленник ему соврал. Где Кислый живет, Бобонин знает преотлично и отправил начальника сыскной к Полушко лишь затем, чтоб выиграть время. Прихватив с собой блатногу, Иван Дмитриевич поехал на Лиговку, 42, во 2-й участок Александроневской части и потребовал от пристава предоставить в его распоряжение всех подчасков [99]. Пристав возмутился: какое ему дело до убийств в Литейной части? Почему его люди должны ловить преступников за Московской заставой? Иван Дмитриевич сломил его сопротивление буквально тремя фразами: — Преступники посмели напасть на полицейского. Если не накажем быстро и жестоко, завтра всех нас перестреляют аки куропаток. Однако Кислого в сторожке уже не застали. Пожилой сторож отказывался отвечать на вопросы Крутилина, пока Иван Дмитриевич не двинул ему пару раз. |