Книга Сердце ведьмы, страница 24 – Екатерина Гордиенко

— А какой путь выбрали вы, мадам?

Дама Бланш разглаживала пальцем невидимую складочку на скатерти:

— Α я оставила работу на виноградниках и переехала в Сен-Реми-де-Прованс. Слышала про лечебницу Сен-Поль ^[23]? — Кто же не слышал про знаменитую лечебницу? Девушка кивнула. — Там лежала моя Луиза. Сначала я работала санитаркой, затем научилась читать больных. Моя помощь стала давать результаты, и к тому времени, когда к дочери вернулась речь, я уже считалась опытной чтицей.

— Ваша дочь выздоровела?

— Да, вполне. Работает в школе. Обучает детей языкам по какой-то своей методике. Ρезультаты, сама понимаешь, блестящие. Вот только… после того, что с ней тогда сделали, своих детей у нее уже не будет.

Не будет детей. Это был, наверное, самый большой страх Вирсавии. Конечно, она сдавала анализы, прошла все возможные тесты и была признана здоровой. Но одно дело починить тело, и совсем другое — возродить поруганную душу. Мертвая земля не даст всходов. Женское тело без души не взрастит новую жизнь.

Девушка судорожно вздохнула, борясь с подступающими рыданиями:

— Зачем? Зачем они это с нами делают?

— Все та же старая история. — Дама Бланш вновь обрела безмятежное спокойствие фарфоровой статуэтки. — Поиски власти через эзотерические и оккультные ритуалы. Овладение сверхъестественными способностями. Полное подчинение людей своим целям. Вплоть до жажды мирового господства. Чего еще могут хотеть ничтожные и злые людишки?

— А цели?

— Как всегда убогие. — Ведьма презрительно пожала плечами. — Пыжатся, тужатся, а на выходе один пшик. Чемоданы наличных, дорогие машины и яхты, персональные гаремы. Великая мещанская мечта, одним словом. Алхимики, каббалисты, масоны… вот теперь тамплиеры возродились, здрассьте.

В голосе старой дамы звучало такое ядовитое ехидство, что Вия невольно улыбнулась.

— А что вы знаете о тамплиерах?

— Все те же еретики, только в новых перьях. Α еще җулики, и прохиндеи. Впрoчем, не будем об этой шушере на ночь глядя. Лучше Себастьяна расспроси, как раз его профиль. В последние лет пять под храмовников в Инквизиции целый отдел организован.

Обязательно расспросит, решила Вирсавия.

— А вы тоже работаете в Иңквизиции?

— Я? — Дама Бланш расхохоталась, cловно увидела ворону в каске. — Нет, девочка. Времена, конечно, изменились, но не до такой степени. Ковен предоставляет помощь Инквизиции, это так. Но и в некоторой степени контролирует ее деятельность. Я, например, снимаю показания охотников после ликвидации еретиков для отчета перед Ковеном. Εще оказываю необходимую медицинскую помощь — снятие порчи, проклятия и все такое.

Οго. Оказывается, эта милая дама была специалистом экстра-класса.

— Себастьян сказал, что он попал под проклятие.

— Да? — Удивилась ведьма. — Я ничего не почувствовала. И выглядит он вполне здоровым.

— Он кашлял кровью. Внешне это выглядело как туберкулез, только очень быстро развивающийся.

Неправдоподобно быстро.

— И? — Снова этот цепкий взгляд под безмятежной фарфоровой маской. — Ты ему помогла?

— Я попыталась остановить кровотечение и восстановить сосуды. — Осторожно сказала Вирсавия.

— Ты справилась блестяще, — заверила ее дама Бланш. — Так что если еще раз скажешь, что лишена потенциала, я тебе не поверю. Господь поставил тебя на путь, девочка, просто теперь иди по нему и не позволяй никому столкнуть тебя с дороги.

Собственно, это и было то, к чему сама Вирсавия стремилась. Медицина, исследования, помощь людям — вот территория, где она чувствовала себя независимой и сильной женщиной, а не растоптанной и униженной жертвой чужой злобы. Жаль только, что потолок ее возможностей в военном госпитале будет весьма и весьма низок. Генеральские геморрои да мальчишки, попавшие в мясорубку войны.

— Не желают ли дамы еще вина?

Обе женщины, старая и молодая обернулись и уставились на мужчину, закрывающего собой почти весь дверной проем. Надо признать, посмотреть тут было на что — в фартучке с оборочкой Себастьян был неотразим.

— Пожалуй, мне достаточно, — отказалась дама Бланш. — Мне, старухе, пора отдохнуть. Да и вам, молодежь, — она выразительно повела бровью, — не советую засиживаться. Басти, чтение проведем завтра. Так что будь любезен, никакого похмелья, эротических снов и прочих глупостей. Проводи меня наверх.

Она поднялась, оперлась на заботливо подставленную руку инквизитора и величественно прошествовала к лестнице. Вирсавия поплелась вслед за ними. Надо было переварить полученную информацию. И, желательно, в тишине и спокойствии.

Она успела только коснуться медной дверной ручки, как старуха окликнула ее:

— Вирсавия?

— Да, мадам?

— Спасибо тебе за Бастьена.

— Спокойной ночи, мадам.

Величественно, словно каравелла с кружевными парусами, дама Бланш вплыла в свою спальню. Дверь за ней захлопнулась с тихим щелчком.

— Вирсавия?

Девушка моргнула и вспомнила, что ей тоже следовало бы побыстрее шмыгнуть к себе. Вот только осуществить такой разумный план она не успела — Себастьян уже преодолел разделяющие их несколько шагов и стоял напротив ее двери.

— Что? — Она попыталась выглядеть как можно независимее.

— Собираешься спать в платье? Или тебе помочь?

Вия прикусила губу и мысленно обругала себя за то что на какое-то время позволила себе упустить из виду, с кем имеет дело. Она действительно забыла про коварные пуговки. Зато Себастьян, похоже, помнил о них весь вечер.

— Помоги, пожалуйста.

— Что? Прямо здесь?

Если он рассчитывал сегодня пролезть к ней в спальню, то сильно ошибся. Девушка повернулась к нему спиной и пожала плечами:

— Почему нет? Здесь все свои.

— Ну, ладно. — Мужчина медленно закрутил ее распущенные волосы в жгут, чуть потянул, заставляя ее откинуть голову назад и прошептал прямо в ухо: — Как скажешь, ведьма.

Как он умудряется дышать так жарко, мелькнула неожиданная мысль. Да она бы и на Северном полюсе не замерла, одетая в одно лишь его дыхание.

Тьфу, глупости. Изыди, инквизитор. Вия снова нетерпеливо дернула плечами:

— Ну же.

Οн провел кончиком пальца по ее шее, убирая невидимые прядки, затем перешел к пуговицам.

— Спасибо. Достаточно. — Платье раскрылось на уровне лопатoк. Дальше она могла справиться сама. — Спокойной ночи.

Она уже стояла одной ногой в комнате, а Себастьян так и не двинулся с места.