Книга Горькое лекарство, страница 69 – Ирина Градова

* * *

– Так что, мы знаем сообщника Цибулис?

Этот вопрос задал Дамир, когда все они собрались в кабинете у Аллы.

– Правда ваша! – радостно кивнула она. – Нам здорово помогла соседка Дениса, которая видела мужика своими глазами… Ну и, разумеется, Александр, проделавший огромную работу, которая принесла свои плоды! Давайте, коллега, расскажите нам, что удалось узнать об Инге!

– Мне удалось выяснить следующее, – начал молодой опер, купаясь в лучах заслуженного внимания. – Мать Инги вторично вышла замуж за отставного военного, когда дочери было пять лет. У нового мужа имелся двенадцатилетний сын, Дима. Мужик оказался домашним тираном: он никуда не выпускал жену и детей одних, требовал отчета, на что потрачена каждая копейка, и любил заложить за воротник. А еще он частенько поколачивал супругу и родного сына. Ингу, правда, не трогал, но тиранил другими способами – запугивал, грозился, что на матери отразится ее непослушание и неповиновение приказам. Когда Инге исполнилось десять, отчим таинственным образом исчез, и никто его больше не видел.

– Сбежал? – подал голос Дамир.

– Я же говорю – никто его не видел, – развел руками Белкин. – Может, сбежал, а может… Короче говоря, семейство освободилось. Мать Инги пыталась заботиться об осиротевшем пасынке, однако справиться с ним не могла: он отличался драчливостью, постоянно влезал в неприятности и даже отсидел по малолетке. Затем он вышел, и мачеха с трудом пристроила его в автодорожный техникум. Учился он из рук вон плохо, и его отчислили после первой же сессии. Через несколько месяцев Дмитрий вновь загремел на нары, уже как взрослый, так как ему исполнилось восемнадцать.

– По какой статье? – спросил Антон.

– По сто одиннадцатой.

– Тяжкие телесные…

– Угу. Перед самым выходом заполучил сто пятую – убил сокамерника.

– Крутой нрав у чела! – хохотнул Шеин.

– Да не то слово! – согласился Белкин. – Я связывался с колонией, где он сидел – его там ненавидели все, от заключенных до охранников.

– Что так?

– Говорят, Дмитрий Басыгин – это его фамилия по папаше, значит, – чистой воды социопат, дико вспыльчивый, злопамятный и, самое главное, бесстрашный.

– Бесстрашный? – переспросила Алла, удивленная таким определением.

– В том смысле, что он не боится последствий собственных деяний – ему все пофиг… простите, Алла Гурьевна!

– Ничего, Александр, мне знакомо это слово, – улыбнулась Алла. – Продолжайте!

– Так вот, он способен убить человека только за то, что тот не так на него посмотрел – просто интересно, как это он еще больше народу в колонии не порешил! После отсидки Басыгин вернулся в Калининград, и следы его затерялись. Пока он не всплыл в Питере, и не где-нибудь, а в клинике «Светочъ», где сейчас работает в службе безопасности.

– Это с таким-то «послужным списком»? – поразился Ахметов.

– Думаю, Инга посодействовала, – высказал предположение Белкин. – Басыгин появился в медцентре примерно в то же время, как туда перешла Цибулис!

– Выходит, у сводных братца и сестрицы хорошие отношения, – задумчиво проговорил Шеин. – Получается, ее не пугает его прошлое, дурной нрав и опасные наклонности? Не говорит ли это о том, что ее собственные представления о том, что хорошо, а что плохо, весьма демократичны? Не побоялась приблизить Басыгина к себе…

– А если ей пришлось это сделать? – предположила Алла.

– Как это?

– Вдруг у него что-то есть на нее? Что-то такое, что она желала бы оставить в секрете? Тогда, если он пришел и попросил о помощи, у нее не оставалось иного выхода!

– А что заставляет нас думать, что сводный брат Цибулис является ее сообщником? – поинтересовался Дамир.

– Ну, во-первых, мы сразу предположили, что, если Инга и приложила руку к гибели Ольги Далмановой, то не лично – об этом говорит и варварский способ убийства, и то, что убили не одну, а трех женщин…

– Так вы по-прежнему считаете, что двух других убил один и тот же человек? – вмешался Антон.

– Я абсолютно в этом убеждена.

– А если вы не правы? Вдруг те два убийства – дело рук маньяка?

– А вас не смущает…

– Способ? А как насчет подражателя, почему мы не рассматриваем эту версию?

– История Далмановой почти не освещалась в СМИ: не сообщалось об орудии убийства, и…

– А если утечка?

– Вы предполагаете, что маньяк служит в органах?

– Нет, но кто-то мог… В конце концов, пара бульварных газет все-таки напечатала, что Ольгу убили хирургическим скальпелем!

– Хорошо, а как же быть с уликами?

– Это какими?

– С вязаным шарфом, найденным у Князева?

Антон замолчал: об этом он напрочь позабыл и устыдился, когда Алла указала ему на очевидную прореху в его версии. Но Алла не собиралась щадить его чувства, добавив:

– Или вы полагаете, что новоиспеченный маньяк прознал и про то, что Князев является подозреваемым в убийстве первой девушки, а потому решил подставить его, убив Галину там, где он проживает, и подкинуть улику?

Это казалось невероятным, и Шеин счел за лучшее промолчать.

– Так вот, – вернулась Алла к своей мысли, – логично было предположить, что у Цибулис имелся сообщник. Мы проверили алиби Батрутдинова – оно пуленепробиваемое. Я лично его допросила и выяснила, что он искренне считал Ольгу виновной в фатальной ошибке – его убедила в этом Инга. Он помог любовнице инсценировать самоубийство, ведь «промах» Далмановой мог сказаться на репутации «Светоча». Кроме того, он бы негативно повлиял и на имидж Цибулис, ведь всем известно, как сильно ее «любят» в медицинском центре! Батрутдинов говорит, что хотел уволить нерадивую медсестру, но Инга грудью встала на ее защиту, сказав, что семья Далмановой находится в очень тяжелом материальном положении, а она – единственный кормилец. Кроме того, Инге требовался человек, до мозга костей преданный только ей и выполняющий все ее распоряжения, и ей удалось настоять на том, чтобы Батрутдинов не только «простил» Далмановой ошибку, но и не стал лично с ней разбираться. Это было на руку Цибулис. В противном случае, уж мы-то с вами понимаем, Ольга, уверенная в собственной невиновности, стала бы защищаться всеми доступными ей способами, включая суд, а это шло вразрез с желаниями как Инги, так и самого Батрутдинова, ведь он не меньше любовницы боялся огласки! Итак, если Батрутдинов не убивал…

– А если не он, а нанятый им человек? – снова вмешался Антон. – Почему вы верите, будто он не знал, что натворила любовница? Может, он в курсе и покрывает ее?

– Я ему поверила, – призналась Алла. – Мне кажется, Батрутдинов даже не догадывается, на что способна Инга!

– Что заставляет вас так думать?