Книга Отель с привидениями. Деньги миледи, страница 27 – Уилки Коллинз

Она явно хотела его позлить, и это ей удалось.

– Чушь! – взорвался он. – Мой брат не делает тайны из своих дорожных планов. С леди Монтбарри и детьми он везет сюда и мисс Локвуд. Если вы обо всем так хорошо осведомлены, может, вы знаете, зачем она едет в Венецию?

Графиня вдруг впала в тяжелую задумчивость. Она не отвечала.

Странная пара дошла до края площади и стала перед собором Святого Марка. Заливавший его лунный свет выявил дивное разнообразие архитектурных деталей. Были видны даже голуби Святого Марка: плотными рядами они облепили арки высоченных входных дверей.

– Впервые вижу, чтобы храм так прекрасно смотрелся при луне, – скорее себе, чем Фрэнсису, вполголоса произнесла графиня. – Прощай, Святой Марк при луне! Больше мы не увидимся. – Отвернувшись от собора, она заметила, что Фрэнсис слушает ее с озадаченным видом. – Нет-нет, – продолжала она, возвращаясь к прерванному разговору, – я не знаю, зачем сюда едет мисс Локвуд; я только знаю, что мы должны увидеться в Венеции.

– Это договоренность?

– Это судьба, – ответила она, уронив голову на грудь, а Фрэнсис рассмеялся. – Или то, что глупцы называют случаем, – вставила она, – если вам это больше подходит.

Призвав все свое здравомыслие, Фрэнсис поддержал разговор с неприятной дамой.

– Случай странно устраивает вашу встречу, – сказал он. – Мы все договорились съехаться в отеле «Палас». Как же вышло, что вас нет в списке постояльцев? Уж, наверное, судьба должна была доставить и вас в отель «Палас».

Вдруг она опустила вуаль.

– Судьба еще может это сделать, – промолвила она. – Отель «Палас»? – повторила она, уясняя себе. – Ад, претворенный в Чистилище. То же место! О Святая Мария! То же самое место! – Она смолкла и положила руку ему на локоть. – А вдруг мисс Локвуд не остановится с вами? – тревожно спросила она. – Вы положительно уверены, что она будет с вами в отеле?

– Уверен. Я же сообщил вам, что мисс Локвуд путешествует с лордом и леди Монтбарри, что она – представительница семьи; разве вы это не поняли? Так что, графиня, придется вам пожаловать в наш отель.

Ее нисколько не задел его подтрунивающий тон.

– Да, – невнятно сказала она. – Придется пожаловать в ваш отель.

Она еще держала его за локоть; Фрэнсис чувствовал, как она дрожит с головы до ног. Как ни была она ему противна и сомнительна, элементарная человечность побудила его обеспокоиться, не холодно ли даме.

– Да, зябко. И темнеет в глазах, – призналась она.

– Зябко и темнеет в глазах… в такую ночь, графиня?

– Ночь не имеет к этому никакого отношения, мистер Уэствик. Что, по-вашему, чувствует преступник, когда палач затягивает петлю у него на шее? Ему, я уверена, тоже зябко, и у него темнеет в глазах. Не взыщите, что у меня такая фантазия. Судьба затянула петлю на моей шее, и я это ощущаю.

Она огляделась. Они стояли неподалеку от модного кафе «Флориан».

– Зайдите со мной туда, – попросила она, – мне надо чем-нибудь взбодриться. И не раздумывайте, это в ваших интересах. Я еще не сказала вам того, что хотела. Это деловой разговор, он имеет отношение к вашему театру.

Гадая про себя, какая ей корысть в его театре, Фрэнсис без особой охоты внял неизбежности и вошел с ней в кафе. Он отыскал тихий уголок, чтобы не особенно бросаться в глаза.

– Чего вы желаете? – спросил он.

Чтобы не затруднить его, она сама подозвала официанта и сделала заказ:

– Мараскин. И чайник с заваркой.

Официант и Фрэнсис изумленно округлили глаза. В сочетании с ликером из терпкой мараскиновой вишни со вкусом горького миндаля чай был новостью для них. Когда заказ принесли, графиня, не задумываясь, как к этому отнесутся, велела официанту вылить большую рюмку крепкого напитка в стакан и долить доверху чаем.

– Я не могу сама, – объяснила она, – у меня дрожат руки.

Эту странную смесь она выпила с жадностью, обжигаясь.

– Мараскиновый пунш, – сказала она. – Не желаете попробовать? Я наследую патент на этот напиток. Когда ваша королева Каролина ^[7] жила на континенте, мою матушку определили к ее двору. В счастливую минуту обиженная жизнью августейшая особа изобрела мараскиновый пунш. Сердечно привязавшись к этой милостивой государыне, матушка усвоила ее вкусы, а от нее, в свою очередь, я переняла. Итак, мистер Уэствик, позвольте теперь перейти к делу. У вас театр. Вам нужна новая пьеса?

– Мне всегда нужна новая пьеса – хорошая, разумеется.

– Если она хорошая, вы платите за нее?

– Я плачу щедро, это в моих интересах.

– Если пьесу напишу я, вы ее прочтете?

Фрэнсис опешил.

– Что вас надоумило писать пьесу? – спросил он.

– Случай, – ответила она. – Мне довелось делиться с покойным братом своими впечатлениями о визите к мисс Агнес в последний приезд в Англию. Его не заинтересовало содержание разговора, но поразил сам рассказ. Брат похвалил меня: «Происшедшее между вами ты изложила точным и выразительным языком театрального диалога. У тебя есть сценическая жилка. Попробуй написать пьесу. Можешь заработать на этом деньги». Вот это меня и надоумило.

Последние слова потрясли Уэствика.

– Но вам же не нужны деньги! – воскликнул он.

– Мне всегда нужны деньги. У меня расточительные вкусы. А имею я жалкие четыреста годовых и что осталось от других денег – фунтов двести в кредитных письмах.

Фрэнсис понял, что речь идет о тех десяти тысячах, что она получила от страховых контор.

– Профукать все эти тысячи! – возмутился он.

Она дунула поверх сложенных пальцев.

– Вот так это делается, – холодно изобразила она.

– Барон Ривар?

Она подняла на собеседника вспыхнувшие праведным гневом темные глаза.

– Мои дела – это моя тайна, мистер Уэствик. Я сделала вам предложение, и вы пока не ответили мне. Не говорите «нет», сначала подумайте. Вспомните, какую жизнь я прожила. Мало кто, включая драматургов, столько же перевидал. Я изведала удивительные приключения, наслушалась замечательных историй, я присматривалась, я запоминала. И что же, в моей голове не наберется материала на пьесу, представься мне возможность написать ее? – Минуту помолчав, она снова проявила непонятный интерес к Агнес: – Когда вы ожидаете здесь мисс Локвуд?