Книга Сегодня вечером и всегда, страница 10 – Нора Робертс

– Элисон. – И Кэйси окинула взглядом голубой полотняный брючный костюм. – Ты что, очень любишь этот комплект?

Элисон опустила глаза и промямлила:

– Не знаю, я…

– У тебя есть какие-нибудь обноски?

– Обноски? – повторила Элисон, обкатывая новое слово на языке.

– Ну, знаешь, старые джинсы с дырой на коленке, с пятном от шоколада?

– Нет, не думаю.

– Ладно, неважно.

Кэйси усмехнулась и отложила книгу в сторону.

– У тебя столько платьев, что один испорченный наряд не в счет. Пойдем.

Кэйси встала и потянула Элисон за собой к двери во внутренний дворик.

– Куда мы?

Кэйси взглянула на Элисон.

– Мы сейчас займем у садовника его старые брюки и будем лепить фигурки из глины. Хочу посмотреть, можешь ли ты испачкаться.

И они вышли из дома.

– Фигурки из глины? – изумленно повторила Элисон, когда они обогнули угол и пошли в сад.

– Ну, ты можешь расценивать это как занятия по искусству, такой образовательный эксперимент, – предложила Кэйси.

– Не думаю, чтобы Хаверсон отдал вам старые брюки, – предупредила Элисон.

– Неужели? – Кэйси усмехнулась, предвкушая предстоящий разговор, и направилась прямо к садовнику. – Посмотрим.

– Добрый день, мисс.

Хаверсон дотронулся до кепи и перестал обрывать сухие листья и мелкую завязь с плодовых деревьев.

– Здравствуйте, мистер Хаверсон, – и Кэйси одарила садовника ослепительной улыбкой. – Хотела выразить свое восхищение вашим садом. Особенно азалии хороши. Вот эта, например. – И она коснулась цветка цилиндрической формы. – Скажите, вы используете дубовые листья как удобрение?

Через четверть часа Кэйси уже получила старые брюки и деловито смешивала глину с водой за кустами рододендрона.

– Откуда вы все знаете? – спросила Элисон.

– Что все?

– Ну как вы смогли так много узнать о цветах, ведь вы же антрополог.

– А ты думаешь, что слесарь разбирается только в трубах и засорившихся раковинах?

Она откровенно забавлялась сосредоточенным выражением лица Элисон.

– Образование, знаешь ли, чудесная вещь. Оно дает возможность узнать обо всем, что хочется.

Кэйси подвернула брюки и села на корточки.

– Ну, что будем лепить? Элисон быстро присела рядом и коснулась пальцем глины.

– Но я же не знаю как.

Кэйси рассмеялась.

– Это ведь не серная кислота, миленькая, смелее, – и глубоко запустила руки в глину. – Кто знает, может, и Микеланджело начинал с того же? Попробую слепить бюст Джордана.

Кэйси вздохнула, жалея, что не может не думать о нем.

– У него замечательное лицо, тебе не кажется?

– Да, наверное, но он уже почти старый, – и Эдисон все еще осторожно взялась сооружать из глины пирамиду.

– О, – сморщилась Кэйси, – ведь он всего на несколько лет старше меня, а я еще так недавно вышла из юношеского возраста.

– Но вы, Кэйси, не старая, – Эдисон посмотрела на нее снизу вверх. И внезапно взгляд ее стал напряженным. – Вы недостаточно старая, чтобы быть моей мамой, правда?

А Кэйси ее уже любила, она отдала девочке свое сердце безвозвратно. Но здесь другое дело, здесь она была нужна.

– Нет, Элисон, для этого я недостаточно старая.

Кэйси говорила мягко, с пониманием, и, когда Элисон опустила взгляд, она подняла ее подбородок кончиком пальца.

– Но я достаточно взрослая, чтобы стать твоим другом. И мне друг тоже не помешал бы.

– Правда?

Этот ребенок просто молит о любви, о том, чтобы с ней обращались ласково. Кэйси вновь рассердилась на Джордана. И обхватила Элисон ладонями за щеки.

– Правда.

Элисон улыбнулась сначала робко, а потом улыбка словно расцвела на ее лице.

– Покажите, как вылепить собаку? – и девочка решительно погрузила руки в глину.

Через час они возвратились домой, весело пересмеиваясь. Каждая несла в руках грязную обувь. На душе у Кэйси было гораздо легче, чем во все предыдущие дни. «Она нужна мне не меньше, чем я ей», – подумала Кэйси, взглянув на Элисон. Рассмеявшись, она остановилась. Элисон остановилась тоже и повернула к Кэйси счастливое, перепачканное лицо.

– Ты прекрасна, – Кэйси наклонилась и поцеловала девочку в нос. – Однако бабушка может с этим не согласиться, так что тебе лучше побыстрее подняться наверх и влезть в ванну.

– Но она сейчас на заседании комитета, – и Элисон хихикнула; у Кэйси щека была тоже грязная. – Она все время где-нибудь заседает.

– Ну, тогда мы не будем беспокоить ее понапрасну, – Кэйси взяла Элисон за руку и направилась к дому. – Разумеется, ты не должна лгать бабушке. Если она спросит, лепила ли ты из глины разные фигурки там, за рододендронами, тебе придется сознаться.

Элисон откинула со лба выбившуюся прядь волос и заправила ее за ухо.

– Но она никогда ни о чем таком не спросит.

– Ну, это упрощает дело, – и Кэйси толкнула дверь, ведущую во внутренний дворик. – А мне понравилась твоя собака. Уверена, что у тебя есть способности.

Когда они шли через парчовую гостиную, Кэйси стала искать в карманах спичку. Эта комната так и била по нервам.

– А мне больше понравился бюст. Он точь-в-точь дядя Джордан!

– Да, пожалуй, вышел недурно. Кэйси остановилась у подножия лестницы, чтобы поискать спички в заднем кармане брюк.

– Знаешь, у меня никогда нет спичек, когда они нужны. Интересно почему?

Заметив ошеломленный вид Элисон, она взглянула вверх.

– О, привет, Джордан, – добродушно улыбнулась Кэйси, – не найдется огонька? Он медленно спускался по лестнице, глядя то на девочку, то на ее спутницу. Полотняные брюки Элисон были все заляпаны грязью. Волосы растрепались и местами были тоже забрызганы жидкой глиной. А необыкновенно веселые глаза глядели на него с совершенно перепачканного лица. Кисти рук были ровного коричневого цвета. И все то же самое относилось к Кэйси. Он перебрал в голове с десяток вероятных разумных объяснений и отбросил их. Если он что и уяснил себе за эти дни, так это то, что никогда не надо искать разумных обоснований для поступков Кэйси.

– Чем вы, черт побери, занимались?

– Мы занимались изучением сравнительных достоинств произведений искусства, – ответила она беспечно. – В образовательных целях. Очень полезно.

И Кэйси сжала руку Элисон.

– Иди, малышка, прими ванну. Элисон быстро взглянула на дядю, потом на Кэйси и, взбежав по лестнице, быстро скрылась из виду.