Онлайн книга «Мой эльф из легенд. Спасти любовью»
|
Нашел меня! Пришел спасти. Но слишком поздно. Горячая жидкость толчками била в ладонь, прижатую к боку. — Отпусти ее, — повторил Агент, переводя взгляд с пистолета у моей головы на темное, расползающееся по комбинезону пятно. Я чувствовала, как кровь хлещет между пальцами, и готовилась удариться в панику. Я умру? Сегодня? Сегодня я умру? Как же так?.. — Назад, урод! — заорал повстанец рядом с ухом. Ствол пистолета еще больнее вдавился в висок. За спиной Агента зияла дыра открытого люка — вход в бункер, поэтому отступить, как приказывал мятежник, Эль-Охтарон не мог. Ему было просто некуда. Он стоял на месте, не двигался, только крепко-крепко сжимал челюсти. — Не подходи, иначе я ее убью! — Звук выстрела тебя выдаст, — спокойно произнес Агент. Со стороны он казался равнодушным, как обычно собранным, но его внешняя холодность не ввела меня в заблуждение. Даже не используя свой дар, я ощущала его ярость, его испуг. Лицо Агента бледным пятном выделялось в темноте. Под кожей на лбу вздулись вены. Невозмутимость Эль-Охтарона была игрой на публику. Маской, которую он надел, чтобы мятежник не начал паниковать и совершать глупости. — Выдаст? — нервно засмеялся повстанец. — Они и так скоро будут здесь, твои дружки, шавки Совета. — Отпусти заложника, и я помогу тебе выбраться. Смотри, я кладу оружие. — И он на самом деле медленно, без резких движений положил меч на землю и оттолкнул от себя носком ботинка. — Видишь, я безоружен. У меня в руках ничего нет. — Брехня! В твоем костюмчике небось полно потайных карманов, а в них целый арсенал ножичков на любой вкус. Потряси тебя — зазвенишь, как новогодняя елка. — Мне раздеться? — вскинул бровь Агент и поднял ладони в жесте капитуляции. Взгляд снова метнулся к моему раненому боку, и ноздри эльфа раздулись от скрытой ярости. — Она истекает кровью. Ей нужна помощь. Оставь ее в покое, и я добуду тебе джет. Слышишь? Солдаты уже рядом. Скоро они будут здесь. Времени почти не осталось. — Я тебе не верю. Заложник — моя гарантия. Как только я ее отпущу… — Тем, кто сюда идет, плевать на заложников. Это называется сопутствующий ущерб. — Но тебе же не плевать. Тебе на нее не плевать. Агент чуть подался вперед — один незаметный, скользящий шаг в нашу сторону, шорох сухих листьев под ногами. — Она моя женщина. Женщина? Несмотря на марево боли, растекающейся от раны в боку, я зацепилась за это слово. Она моя женщина. Агент не сказал: «Она мой куратор». Он сказал: «Моя женщина». Я должна была это обдумать. Должна, но не сейчас. В данный конкретный момент я чувствовала, что теряю контроль над собственным телом. Ноги вдруг сделались мягкими, как желе, а все остальное — тяжелым, неподъемным. Лес, деревья, бледный овал лица Эль-Охтарона начали расплываться, словно я смотрела на мир сквозь стекла запотевших очков. Похоже, от потери крови я готовилась упасть в обморок. — Стой ровно, — зашипел в ухо мятежник. — Не… не могу. Язык заплетался. Тело стремительно наливалось тяжестью. Меня встряхнули, грубо, неловко, пытаясь удержать в вертикальном положении, и пистолетный ствол соскользнул с моего виска. Всего на секунду — всего на один-единственный миг! — повстанец отвел оружие от моей головы, чтобы перехватить меня, обмякающую, удобнее. Но Агенту хватило этого короткого мгновения. Он метнулся в нашу сторону. Как молния. Как тень. Вот эльф стоял у края люка, ведущего в бункер, а вот он уже тут, рядом с мятежником, — ломает руку, держащую пистолет. Легко. Будто сухую ветку. Грянул выстрел. Бандит закричал от боли. Падая, я успела заметить движение пули, пронесшейся в жалком сантиметре от моих глаз. Как же близко она прошла! Еще немного и… Запахло порохом. Последнее, что я увидела, теряя сознание: Эль-Охтарон сжимает голову моего обидчика между широкими ладонями и резко поворачивает ее на сто восемьдесят градусов. В лесной тишине раздается хруст ломающихся шейных позвонков и слышится приглушенное рычание: — Никто! Никто не смеет угрожать моему куратору! Все, что случилось потом, я запомнила смутно. Я то теряла сознание, то снова приходила в себя. Ныряла в благословенную тьму, но не успевала отдохнуть, как возвращалась в мир оглушающей боли — к Агенту, несущему меня на руках в сторону джета, к его сорванному дыханию, хриплому шепоту: — Потеря функциональности семьдесят процентов. Потеря функциональности семьдесят процентов. Он повторял это раз за разом, как сломанный робот, как заевшая пластинка. Как сумасшедший, одержимый определенным числом. — Потеря функциональности семьдесят процентов. Потеря функциональности семьдесят процентов. Его губы дрожали. Сердце рядом с моим ухом билось громче церковного колокола. Просто ломало ребра. Лязгнула, открываясь, самолетная дверь. Меня тряхнуло, и я в который раз потеряла сознание, а когда очнулась, увидела испуганного пилота, смотревшего в нашу сторону. Моя голова по-прежнему покоилась на груди Агента. Его ладонь лежала поверх моей, помогая зажимать рану. — Я не могу, — шептал пилот, бледный от ужаса. — Надо дождаться остальных. Нельзя взлетать. — На базу! — заорал Агент. Впервые я видела его настолько потерявшим контроль. Теперь у эльфа тряслись не только губы, но и подбородок, и мышцы на скулах. Телом я ощущала дрожь в его обнимающих руках. Эта дрожь передавалась и мне. — Быстро! На базу! Или в ближайшую больницу! — Но… — Выполняй! Иначе откручу тебе голову. Будешь смотреть на мир под непривычным углом. — Он может, — прохрипела я, вспомнив оседающее на землю тело мятежника. Агент расправился с ним голыми руками. Голыми руками свернул шею вооруженному бандиту, поменяв местами его лицо с затылком. Чтобы спасти меня, эльфу даже не понадобился меч. Веки отяжелели и начали опускаться. Сквозь сон я услышала, как взревели самолетные двигатели. Во время полета я приходила в себя несколько раз. Однажды очнулась оттого, что мягкие пряди волос Агента щекотали мое лицо. Эльф склонялся надо мной, лежащей в его объятиях, и смотрел, не отрывая взгляда. Сведенные брови, зубы, стиснутые до хруста. Моя голова лежала у него на груди, и рядом с ухом я слышала гулкие, беспокойные удары сердца. Чувствовала холод его ладоней — одна помогала зажимать рану, другая — держала мою свободную ладонь. Выплыв из тьмы беспамятства, я застонала от боли, и Агент встрепенулся. На прекрасном лице отразилась смесь паники и бессилия. — Сними боль, — зашептал он, наклонившись к самым моим губам. — Помоги себе так, как когда-то помогла мне. Пожалуйста. |