Книга Папой будешь? Катюша против всех!, страница 22 – Татьяна Кошкина

В конфузе с квартирой был один хороший момент — Саша смеялась. Сначала, потому что увидела черный след руки на ягодице у статуи. Потом, глядя на неоновые светящиеся колонны с силуэтами голых женщин, которые установили вместо стены, отделяющей прихожую от гостиной.

Как-то вместе они обошли всю квартиру и добрались до спальни. Её почти полностью занимала огромная круглая кровать из алого бархата. А над ней на специальных подвесах крепилась целая выставка: плетки, стеки, пять видов наручников и пара совсем непристойных гаджетов.

Захар тихо сглотнул и покосился на Сашу. Она умылась, немного успокоилась — быстро берет себя в руки. И главное, её этот абсурд больше развлекал, чем смущал.

— Интересно, они вообще видели квартиру, которую сняли? — задумчиво выдала Саша и хихикнула.

“Сняли? Если бы. Они  её купили!” — подумал Захар, но вслух, разумеется, ничего не сказал. Он невольно залюбовался улыбкой, четкой линией скул и прищуром глаз с длинными темными ресницами.

— Думаю, нет. И, — добавил задумчиво. — Александра, а у вас есть дома диван?

— Есть, а что? — поймал серый удивленный взгляд своим.

Мгновение растянулось в вечность. Он. Она. Гигантская кровать. Наручники. Плетки. Всё смешалось в тягучую субстанцию и тихий шепот внутреннего искусителя:

“Поцелуй её. Схвати. Если потребуется, свяжи и оставь рядом навсегда. Тут и наручники есть...”.

“Антисанитария!” — завопил внутренний врач и огрел искусителя по голове банкой с хлоргексидина. Заодно вернул Захара в реальность.

— Саша, я не хочу здесь спать. Пустите переночевать?

— Ну, — на лице отразилась внутренняя борьба, но её вновь оттеснило веселье, — с Катюхой сам будешь договариваться.

— Разберемся, — просиял мужчина. — Ты иди, а мне нужно сделать несколько звонков по поводу этой красоты и, наверное, заказать клининг.

— И священника позови.

— Зачем? — не понял Захар.

— А ты представь какое у него будет выражение лица. Точно изгонит всех бесов из логова разврата.

— Саша!

Оба рассмеялись, на несколько мгновений забывая о своих проблемах и внутренних демонах. Впервые за много лет Захар был счастлив в логове разврата, не занимаясь развратом. Удивительное дело.

***

— Серов, ты обалдел?  — Захар рявкнул в трубку. — Ты видел, что это за квартира? Притон какой-то!

— А я тебе говорил, не езди туда сегодня, — веселился Илья, у которого на вопли друга уже давно выработался иммунитет. — Мои помощники заказали клининг на завтра и грузчиков. Они расчистят тебе всю квартиру. Я еще гадал, почему этот скользкий тип так дешево продал свои квадратные метры.

— Понятно. Ладно, завтра к вечеру чтобы квартира была пустая. Голых женщин из колонн тоже убрать. А вот статую оставить, пусть будет на память.

На том конце невидимого провода Серов явно поперхнулся тем, что пил.

— Какую статую?

— Сейчас скину фото.

— Вау! Рука на заднице — шикарно! — впечатлился лучший друг. — И какие у тебя с ней хорошие воспоминания?

— Саша смеялась.

Серов подавился окончательно и прокашлялся только спустя минуту.

— Ты мне дашь кофе допить, сволочь? Что делала Саша в твоей квартире? Ты такой быстрый?

— Не твое дело. Меня интересует другой вопрос, почему она хочет уволиться из “Креспо-фарм”?

— Троицкая со своей реорганизацией достала. Спускает на неё всех собак.

— Убери оттуда Троицкую, — тут же потребовал Креспо.

— Не могу. Я же тебе говорил, у её отца теперь слишком большое влияние: партнеры, поставщики, министры. Он будет мстить и мстить по-крупному. Я ничего не могу сделать. Хотел бы, но не могу.

—  Твою мать! — Захар выругался и пнул ножку кровати.

— Возвращайся на свое место. Ты можешь все исправить, твоего влияния будет достаточно.

— Я тебя услышал, — коротко ответил Креспо. — А теперь поговорим о том, что требуется от тебя. Саша должна остаться на работе в Креспо-фарм. Меня не волнует как, но с неё должны пылинки сдувать. Троицкую изолировать.

— Захар, это невозможно.

— Значит, сделай невозможное! — рявкнул в трубку. — Все последствия с Троицким я беру на себя.

В трубке повисла напряженная тишина. Она сменилась треском кофемашины, после которого Илья Серов вернулся к разговору.

— Хорошо, а теперь выключай большого босса и объясни, что происходит.

— Саша беременна.

Звон разбитого стекла и отборный мат.

— И что ты будешь делать?

— Жениться.

— Креспо, ты сведешь меня в могилу! Это же не твой ребенок. Ты всегда предохраняешься и, если я правильно помню, твои головастики передохли еще в шестнадцать.

— Всего восемьдесят процентов головастиков. Есть еще двадцать. И, — Захар выдержал паузу. — Саша об этом не знает.

— Извини, но, по-моему, ты свихнулся со своей Зиминой. Я могу понять: влюбился, затусил в клубе, решил приударить после. Но ты уверен, что хочешь воспитывать двух чужих детей?

— Знаешь, что я понял, работая педиатром? Не бывает своих и чужих детей. Есть просто дети, которым нужна семья и забота. Нужны папа и мама, даже если кто-то из них не кровный.

— А что ты будешь делать с кровным папой?

— В крайнем случае, найму киллера, — хмыкнул Креспо. — Но, надеюсь победить его в честной борьбе. Саша выберет меня.

— Удачи. И разрули уже с Троицким, он всю печень мне прожрал. На новоселье позовешь?

— Через неделю, когда превращу этот притон в приличную квартиру.

— А может сначала новоселье в притоне, а потом приличное? — воспылал надеждой Серов.

— Обойдешься. У меня, знаешь ли, соседи с очень чутким слухом.  

Отключив вызов, Захар еще раз огляделся и хмыкнул. А кровать ему, определенно, нравится. Интересно, можно где-то заказать точно такую же, но только новую?

Хоть мысли его были далеки от работы, спускаясь на этаж ниже, он успел сделать несколько звонков и запустить один очень интересный механизм, который через пару недель собьет спесь с Троицкого и его семьи.

Завершив последний разговор, он глянул на дверь и не стал стучать. Приходить в дом с пустыми руками — полный провал. Сбегал за тортом  и, повинуясь странному инстинкту, набрал еще кое-что по мелочи для завтрака.

Дверь ему открыла Катерина и хмуро глянула на незваного гостя, но стоило заметить тортик, как на лице тут же появилась улыбка:

— О, мама, Захар тортик принес! Это мне-мне?

— Если пустишь на диван переночевать, то тебе.