Книга Не кусайтесь, господин ректор!, страница 65 – Александра Чиликина

Вот ведь…! И возразить то нечего.

Слова Андриана были обидными, но в то же время я понимала, что они имеют смысл. Красные, по крайней мере отдающая приказы верхушка, действительно заслуживают наказания или хотя бы честного суда. Но вопрос же не в том, судить или нет, вопрос в том, отдавать за этот честный суд еще больше жизней или всё же попытаться договориться, пожертвовав гордостью и законом.

Пыш-пыш, как всё несправедливо!

Приводя всё больше аргументированных аргументов в голове, сама не заметила, как доползла до родной комнаты в общаге и, быстро проскользнув внутрь, не возвращая человеческую форму, зарылась колечками в теплое одеялко.

Жизнь слишком грустная, чтобы её не грустить.

Грущу.

— Астра! — окрик появившейся на пороге Милы вызвал только больший приступ отчаяния. — Наконец-то ты вернулась, куда вы пропали с ректором?! Ты вообще в курсе, что у нас через десять дней начинается неделя зачетов по общим предметам? Сегодня последние пары в семестре!

В очередь, Мила, в очередь. Я еще ссору с Андрианом не отгрустила.

— Шшш! — неопределенно высказываюсь, когда человечка делает бесцеремонную попытку раскопать в одеяле мои колечки.

— Астра, да что с тобой? У нас пара по математическим основам магии через пятнадцать минут, и только что была пара у декана боевиков. Он, кстати, обещал устроить тебе какой-то сюрприз на экзамене за неявку.

Так много поводов, когда же я всё это буду грустить?

— Пышшшш, — отвечаю нечто по-прежнему неопределенное.

Грустить не перегрустить, Мила.

— Не знаю, что там у вас случилось, но следующую пару лучше всех из нашей четверки понимаешь ты, так что не смей прогуливать! Кто нам потом будет объяснять?! — человечка вероломно нащупала мой хвост и не менее вероломно за него потянула.

Кусь!

— Ай! Астра!

— Пшшш, — шиплю грустно.

— Так, я сейчас быстро иду в душ, а ты чтоб через десять минут была готова к выходу!

Ага, конечно. Зарываюсь в одеялко еще плотнее.

Но уйти в грустный астрал не получилось — едва из ванной послышался шум воды, как в комнату постучали.

— Шшшш, — говорю посетителю.

Посетитель стучит.

— ШШШ, — говорю убедительнее.

Посетитель стучит активнее.

Какие бессовестные нынче пошли посетители.

Пришлось принимать человеческую форму, чтобы объяснить всю степень своего несогласия с наличием стука в моей жизни.

— Что? — открываю дверь, в последнюю секунду удерживаясь от того, чтобы выбить либо её, либо ею зубы посетителя.

— Вам посылка, — студент в курьерской форме академии протягивает мне размашисто подписанную коробку. — Для леди Шорс.

— Не знаю таких, — хмуро буркаю, но, уже закрывая дверь обратно, спохватываюсь, с запозданием вспомнив фамилию Милы. — А, леди Шорс, — оборачиваюсь обратно к растерявшемуся курьеру, — давайте-давайте.

— Кхм, — курьер мнется, неуверенно и подозрительно на меня поглядывая, — вы уверены, что это все-таки вам посылка?

— Конечно-конечно, — шебуршу, изо всех сил подавляя кусачее настроение, — у меня просто раздвоение личности, и вторая личность всё никак не может запомнить, как зовут первую.

Выхватываю коробку и захлопываю перед курьером дверь.

Одеялко встретило меня приветливыми объятиями.

— О, спасибо, — вылетевшая из душа Мила, увидевшая стоящую на ее столе посылку, облегченно выдыхает, тут же с загадочным видом пряча коробочку куда-то, куда я не запомнила. — Астра, ну вставай уже, нам пора на пары!

— Там холодно и грустно, — шебуршу из-под одеяла.

— Неправда, достаточно просто одеться потеплее и…

— …и никуда не выходить, тогда будет отлично.

— Астра!

Нет, ну это невозможно. Тот самый случай, когда проще пойти, чем объяснить, почему не хочешь.

Встаю.

— О, так ты одета! Пойдем скорее, мы уже опаздываем! — Мила хватает меня, мою сумку, свою сумку и вытаскивает нас всех из комнаты.

Такая грустная эта жизнь, что даже погрустить некогда.

В аудиторию мы ворвались ураганом под именем Мила, который едва не унес меня попутным ветром на первый ряд, но я успела отстоять хотя бы третий.

Наше появление тут же запускает волну любопытных взглядов, но едва Ник с Демьяном ненавязчиво пересаживаются к нам, как в аудиторию врывается не менее замыленный чем мы преподаватель.

— Так! — сгружает старый портфель на первую парту. — Что я говорил вам в прошлый раз, кроме до свидания?

Рефлекторно заглядываю в только что заботливо разложенные Милой и перелистанные Ником записи, которые я вела на прошлом занятии. Две страницы формул убористым почерком резко обрывались посреди какого-то доказательства грустной фразой «всё плохо».

Нда.

Ничем не могу помочь, профессор.

— Вы говорили, что на последней паре будет консультация, — дотошно докладывает оборотень с первой парты.

— Ах, да! — преподаватель спохватывается. — А по поводу чего мы должны были консультироваться? — задумчиво чешет бровь.

— По поводу сдачи экзамена, который будет через полторы недели.

— О! — профессор Чирс резко воодушевляется. — А что мы сдаем?.. А, всё, вспомнил. Так, а чего такие серьезные лица? Боитесь? О, не бойтесь, я буду с вами! — гнетущая тишина в ответ. — А вот сейчас обидно было.

— Астра, где тебя носило два дня? — от меланхоличного созерцания оборванного доказательства меня отвлекает голос Демьяна. — Мы уж думали ты и на зимний бал не успеешь.

Резко просыпаюсь!

— А сколько до него осталось? — спрашиваю тихим шепотом.

— Так два дня же.

Очередь из грусти резко рассосалась!

Бал!

Это же платья, танцы, фонарики красивые!

— А…

— Астра, слушай давай, — Мила и ее желание получить проходной балл на экзамене не дремлют.

Поднимаю голову, тут же ловя мимолетный лукавый взгляд профессора, который внимательно выслушивал чей-то заковыристый вопрос.

— Какие вредности, — грустно вздыхает в итоге, — ну давайте пройдем это еще раз, хотя я бы не рекомендовал злоупотреблять этой темой. Слишком вредно для вашего психологического здоровья.

Профессор занялся вычерчиванием чего-то даже на расфокусированный взгляд сложного, я же занялась не менее важным делом: поиском мотивации на вникание во всякие сложности.

Жить хотелось легко и просто, да и в целом, глядя на доску, хотелось жить, поэтому мотивация, дополнительно подтачиваемая мыслями о бале и его романтичных фонариках, всё никак не могла родиться в моей ленивой на научные рывки голове.