Онлайн книга «Траблшутер — 2»
|
– Ну, так… А вот ваш классный руководитель уверял, что все десять лет – не разлей вода. – Он поддерживает с Вами связь? В соцсетях, например? – Я же сказал – нет! – его лицо раздраженно вздрагивает. – Ничего нового я Вам не скажу. Показания уже дал. Что Вам еще надо? – Мне надо, чтобы ты передал ему одно сообщение. – У меня нет с ним связи! – Я сообщение оставлю. Вдруг появится… – Не появится. – Ну, а вдруг… – улыбаюсь я. – Хотите – оставляйте. – Передайте ему, что его ищут менты. И если найдут, он сядет по одной некрасивой статье про несовершеннолетних на восемь лет примерно. А если его найду я… Я, кстати, не из полиции, Василий, документы нужно смотреть внимательнее. Так вот, если найду его быстрее, я объясню ему, как вести себя правильно, чтобы по этой статье ему не смогли ничего инкриминировать. Если Катюша не хочет дожидаться своего Ромео восемь лет, пора возвращаться домой. – Ей через три месяца будет шестнадцать. – А похитил он ее, когда ей было пятнадцать! А это совсем другая статья. И ее совершеннолетие никак не отменит наказание. Он сядет. – Он же не похищал!! – А в заявлении будет написано, что похитил. И что деньги из дома она взяла под его давлением. А может, еще и изнасилование вменят, совращение-то несовершеннолетней – по любому. Потом менты его прессанут, отобьют почки, поиздеваются, и он подпишет все, что угодно. Поверь мне, подпишет, я там был. – Катя не даст таких показаний. – Вот вы вроде взрослые уже пацаны, но такие наивные! Причем здесь, вообще, Катя? Завтра заявление о пропаже девочки изменится на заявление о ее похищении. Его сначала объявят в федеральный, а потом примут, по-любому! Стоит только светануть своим паспортом. Долго они смогут скрываться? Работать он не устроится, в больницу – доступ закрыт, билеты никуда не купить, не уехать. Ориентировки в каждом отделении и на нее, и на него. Всё. Нелегал, ходящий под серьезной статьей. Прятаться все время? У них денег две сотки. Они же думали, что придется три месяца побегать. А с такой статьей десять лет придется в тени сидеть. Если следствию дадут ход, дело уже не закроешь. Хотят они так жить? Катю это устраивает? Нет, я, конечно, сейчас сильно приукрашиваю. Ей же пятнадцать, а не тринадцать. Там бы вообще все было плохо. Но, тем не менее – это лишь вопрос настойчивости отца. – Его родители не позволят его посадить. Они наймут адвоката. – Да? А где он будет находиться с такой статьей, пока будет идти следствие? Правильно. В СИЗО. А уж там его попрессуют на славу! Он начнет подписывать бумаги, дело начнет приобретать долгосрочные обороты. Ему это надо? Пусть вернется Катя. Дождется своих шестнадцати, а уже потом смогут уйти открыто. Зачем они этот гемор устроили? Вот мой телефон. Пусть звонит сегодня. Я разрешу эту ситуацию без «крови» и участия ментов. Протягиваю ему визитку. – Ну, ты же сам понимаешь, как он попал? Он же тебе друг. Помоги ему. – Почему он должен Вам верить? – Потому, что у него нет выбора! Было бы ему тоже пятнадцать – не вопрос! Никакой ответственности. Но он совершеннолетний. – Он не позвонит. – Тогда не говори все это ЕМУ. Скажи Кате. Мне кажется, она неглупая девочка, – Ментал уверял, что неглупая! – Пусть позвонит она. Я же не съем ее по телефону. Всовываю визитку в его нагрудный карман. – Спасибо, Василий. Всех благ! * * * Волк: Плиту установили? Фея: Только что. Волк: Устала? Фея: Ну, что Вы. Это лучшее моё «дело» под Вашим началом. Волк: Правда? Я рад! Тогда у меня к тебе еще одно «дело». Открывай. Фея: Что открывать? Волк: Дверь, Софья. Не смог удержаться! Да и что-то настораживает меня отсутствие истерики с ее стороны. С женщинами как с детьми. Если долго не слышно, считай, что-нибудь натворили! И я боюсь, что она что-то уже натворила в своей голове. Щелчок замка… У меня, конечно, есть запасные ключи, но, по-моему, это невежливо – так врываться, когда я пригласил ее пожить здесь. Софья не оценит. А я не хочу никакого негатива. – Привет. – Здравствуйте. В квартире еще пусто. – Пока привезли только кухонный уголок. Завтра привезут остальную мебель. Я старалась заказывать только то, что есть в наличии. – Правильно. – Чтобы побыстрей… – Торопишься съехать отсюда? – Я пока не заезжала. Быть может, и совсем не придется, – отводит она глаза. – Сейчас это всё очень быстро делают. – Сделают быстро – и отлично, – ставлю пакеты у холодильника. Открываю. Уже помыт и включен. – Живи пока здесь. – А где же будет жить ТА семья? – с едва заметной издевкой в голосе. – Это не твои заботы – думать про чужие семьи. Её щеки заливаются румянцем. Опускает глаза. Растеряна совсем… Волков. Ты опять не следишь за базаром. Ой, плохо она на тебя влияет, Волк, плохо. У девчонки только зубки мелькают, а ты ей сразу в горло вцепляешься побольнее. На опережение действуешь? Боишься свою Фею? Боюсь… – Да. Извините… – присаживается на краешек диванчика мягкого кухонного уголка. – Вы сказали, что еще какое-то дело… Выставляю продукты на стол. – Да. Приготовь мне ужин, пожалуйста. Неуверенно встает, переводя взгляд с продуктов на меня. – Я что-то запредельное попросил? Почему выходит так грубо? Я ведь не хочу совсем этого. Но совершенно не получается смягчить тон. – Нет. – Сделаешь? – Я… теперь… домработница? – Это тебе неприятно? – А Вас заботит – что мне приятно? – Представь себе. Резко, Волк, резко… Зачем? Ну, а зачем она разговаривает со мной как с рабовладельцем?! Тоже мне – рабыня Изаура. Обычная просьба человеческая! Но моё сердце опять колотится в горле, как будто снова косячу и теряю что-то ценное сейчас. Мне становится душно. Я смотрю на нее. Из нее опять словно вытекла вся энергия. – Я снова «зарезал»? – почему-то очень тяжело говорить. Пожимает плечами. – Что Вам приготовить? – А что ты любишь? |