Онлайн книга «Траблшутер — 2»
|
– А вот дочь гражданки Салтыковой подала на своего брата иск о том, что он нанял Вас для осуществления эвтаназии для их матери. Вот так, да!? – Боюсь, что это происходит в рамках их боев за наследство. Я могу доказать, что приходили они ко мне оба – у меня есть видеозапись, где мы заключаем договор о сотрудничестве. Она без звука, но там четко видно, что дочь Салтыковой присутствует. Далее, мы записывали видеообращение госпожи Салтыковой, где также фигурируют оба наследника. Она была там с нами. – Внесите показания в дело Салтыковых. Пусть подследственный предоставит после суда улики, о которых говорил, – отдает распоряжение судья и возвращается ко мне, кивая прокурору. – И Вы не ставили ей инъекции? – Зачем мне это? – Отвечайте на вопрос! – Нет. – Была произведена эксгумация, – я вижу, как Софья бледнеет. – Экспертиза показала наличие некоторых химических соединений, которые можно интерпретировать… – Протест! Это уже не имеет отношение к рассматриваемому делу. Инъекции мог поставить кто угодно. И эти соединения можно интерпретировать еще и как производные прописанного врачом лечения. – Протест отклоняется. – Обвинение хочет пригласить Софью Волкову. У нас есть информация, что она готовила документы и транспортировку Салтыковой для эвтаназии. Вот это поворот! – сглатываю ком в горле. Если сейчас Софья начнет говорить неправильные вещи, то тоже попадет под следствие! К этим показаниям ее точно не готовили! * * * – Волкова… – листает судья какие-то бумаги. – Какая у Вас безупречная биография, отзывы на работе, учебе… Расскажите об этом эпизоде. – Я помогала Маргарите Викторовне с медицинскими вопросами. Как сиделка. Она была одинокой женщиной. Мы много разговаривали и подружились. Она танцевала в молодости, как и я. Я приезжала к ней, вводила назначенные лекарства, иногда и составляла компанию, мы смотрели балет. Она захотела, чтобы я пожила у неё. Я искала комнату тогда. Не знаю, что еще рассказывать, – пожимает плечами Софья. – Салтыкова взамен на квартиру попросила Вас оказать ей помощь в эвтаназии? – Нет. Никаких договоренностей у нас не было. Я хотела помочь ей, она очень сильно мучилась от боли. Лекарства уже не помогали. И она попросила узнать о такой возможности. Как это можно сделать на законных основаниях. Потому, что она не решалась просить людей о нарушении закона. Она была очень интеллигентной женщиной. Я нашла нужную информацию по ее просьбе. А квартира… Маргарита Викторовна переживала за мою сестру. И сказала, что скоро у нее не будет необходимости в квартире, и она будет рада, если сможет помочь спасти мою сестру. И я молюсь, чтобы на всех присяжных очарование Софьи не дало сбоя. Ведь если меня признают виновным по этому эпизоду, она пойдет под следствие вместе со мной! Софья за решеткой – это не то, что я могу принять! – Вы планировали самостоятельно осуществлять эвтаназию Салтыковой? – Нет, конечно! Я купила нам билеты. Маргарита Викторовна попросила, чтобы я сопроводила ее до клиники. И там она уже примет окончательное решение насчет эвтаназии. Она хотела поговорить с врачами. Я даже могу билеты показать. У меня на электронной почте они есть! – она достает телефон, открывает там вкладки и через моего адвоката передает судье. – Но мы не успели, приехал Захар с ее детьми. – Почему Вы не отговорили вашу… подругу от такого решения? – Вы когда-нибудь находились рядом с человеком, который страдает от боли в последней стадии рака? Если бы находились – никогда бы не задали такой вопрос! – Софья идет пятнами. – То, что наше законодательство жестоко по отношению к умирающим, не делает такими же жестокими их близких! Я пыталась помочь, как могла! – Ответьте на вопрос. – Я ее не отговаривала, потому что считаю это благом в таком состоянии. Это моё личное убеждение! Разве это противозаконно?! Ах, Софья! – Вы делали ей инъекции? – Нет! Я купила ей билет до европейской клиники! По ее просьбе. Это – всё моё участие. – А как Вы считаете, Волков Захар мог ей ввести эти препараты? – У защиты протест! Жена может отказаться свидетельствовать против мужа. – Я не отказываюсь! Захар ей ничего не вводил. Мы вышли с ним вместе, а ее дети остались там. – А дальше? Он мог вернуться? – Не мог он вернуться! Мы уехали оттуда вместе с его сотрудниками. В его машине. Вместе были в офисе, он пригласил меня на работу, как штатного медика. – Позже? – Нет! Мы провели тот вечер и ночь вместе, – прищуривается она. – Не очень-то благонравно! – гаденько ухмыляется ей прокурор. – Оставьте свои интерпретации при себе! – фыркает Софья. – Мне было негде ночевать. Он оставил меня в офисе, а сам работал всю ночь с какими-то документами. Почему этот человек меня оскорбляет? – требовательно смотрит она на судью. Я вижу возмущение на лице присяжных. – Протест! – оживает мой адвокат. – Балаган… – вздыхает судья, что-то помечая у себя в бумагах. – Суд объявляет слушание оконченным. Присяжные удаляются для вынесения вердикта. Все выходят из зала. Закрываю глаза и расслабляюсь. Я готов к любому сроку. Пусть только Софья не окажется втянута в это. Моя нежная, наивная, беременная Фея. Время идет… У нас будет ребенок. Я не хочу сейчас думать ни о чем другом. И просто кайфую от этой мысли. Слышу гул голосов. Зал снова наполняется. И когда действо вновь начинается, поднимается представитель присяжных. – Суд присяжных постановил, что Волков Захар Тимофеевич по статье 222. Приобретение, хранение и использование огнестрельного оружия – признается невиновным. По статье 114. Превышение самообороны – признается… невиновным. По статье 159. Мошенничество и незаконное обогащение – признается… невиновным. По статье 105. Умышленное причинение смерти другому человеку – невиновен. По статье 137. Нарушение неприкосновенности частной жизни признается… виновным! Я падаю на лавочку, закрывая глаз. Штраф… Я отделался штрафом. Всё. * * * Перекладываю папки. Кит уже все вернул на место. Я слышу, как он стучит по груше в открытом спортзале. Ментал привычно играет в свои головоломки. Я вижу его спину. На обтянутом зеленым бархатом столе рассыпаны наши разноцветные шахматы. И воспоминание о сидящей там Софье еще очень-очень яркое. Вздыхаю… Моя эвакуационная компания обошлась нам почти в десять лямов. Ерунда, надо сказать. Даже не опустошили неприкосновенный запас полностью. Просто повезло! Я осознаю. |