Онлайн книга «Траблшутер — 2»
|
– Привет… – наклоняюсь, целуя медленно ее в шею. Сажусь напротив. Стягиваю с нее темные очки. – Привет, моя преданная, чистая, самая лучшая на свете жена. Внимательно смотрю за ее реакцией. Щеки вспыхивают. Тяну ее руку к себе, целую пальчики. Колечко на месте… – Да, Сонечка? – не отвожу глаз. – Спасибо тебе… Что ты у меня такая безупречная… И что дала мне семью, веру в женщину и счастье. – Зак… ты что – пьяный?… * * * Сегодня я рано. Еще нет и шести. Все равно невозможно полноценно работать, когда не уверен, что в тылу все в порядке. – Сонь?.. В моих руках букет цветов. Заглядываю сначала в детскую, там возня. Тимофей строит домики для Катюшки. Они заигрались и не видят меня. И я наблюдаю… Мне страшно потерять это теплое ощущение счастья моих детей. И мне почему-то чувствуется, что оно под угрозой. Да и своего теплого счастья потерять мне страшно не меньше!! Со вчерашнего дня моя грудная клетка словно сведена спазмом. Иду в гостиную. Софья, свернувшись под пледом на кресле и закрыв глаза, слушает в наушниках музыку. И мне почему-то невыносимо и невозможно подарить ей этот букет сейчас. Оставляю его в пороге на танкетке. Присаживаюсь недалеко от нее на диван, достаю телефон. – Татьяна, скинь мне, пожалуйста, график работы за прошлый месяц, я переведу деньги. У нее почасовая оплата. – А Соня уже рассчиталась со мной. – Да?… – всё интереснее и интереснее. – Всё равно скинь, будь любезна. Смотрю на график. На прошлой недели три раза по вечерам и на этой уже два. И я ничего об этом не знаю. Не то, чтобы я особенно интересовался когда-то… Тонкие пальчики Софьи двигаются, повторяя неслышный мне музыкальный узор. Мне хочется встряхнуть ее пожестче. А за что? За эти систематические отлучения из дома? Так не пленница же… Или за то, что я ничего о них не знаю. Так, не интересовался же… За что? А просто так! Просто потому, что мне так неуверенно, жгуче и больно. Да. От этой внутренней пены сводит челюсти. И хочется зашвырнуть телефоном в стену. Я сжимаю его, закрывая глаза… Все же просто. Все очень просто. Надо сейчас подойти, обнять… сказать, что люблю, что она самая у меня чудесная, самая родная… И что она всё для меня! И что я беспокоюсь. И всё! ВСЁ!!! Тут же она расскажет обо всем, о чем попрошу. Это же ясно, как день! Но, нет, бл*ть… Не могу! Так я могу только пьяный в дрова. Дотягиваюсь до проводка наушника и тяну его. Вздрагивает. – Добрый вечер, жена. И голос у меня действительно недоброжелательный и какой-то скрипучий. Молчит, внимательно и насторожено за мной наблюдая. – Или не добрый? – Почему?.. – растеряно. – Я пришел раньше. Помешал твоим планам? – Хорошо, что пришел, – осторожно. – Кушать хочешь? – Нет аппетита. Обнимает себя за плечи руками, откладывая в сторону телефон. – Ты если что-то мне хочешь сказать Захар… – А ты? – А я – нет. Встает с кресла, уходит на кухню. Иду следом. Нервно что-то режет на разделочной доске. Спаржа, тофу… – Папа! – заглядывает Тимоха. Катюшка с писком прижимается к ногам. Поднимаю на руки. Софья съедает с доски кусочек тофу. – Ужинать будете? Киваю. Разливает по тарелкам грибной суп. Еще что-то заманчиво пахнущее… Забирает дочку у меня с коленей, усаживает на детский стульчик. Я смотрю на каждое ее движение как когда-то давно. Словно вижу в первый раз. Изящно, пластично… Это не приносит мне сейчас удовольствия, скорее наоборот, мне становится еще тяжелее внутри. Красивая какая… Уверенней стала… Смелее… За стол с нами не садится. – Приятного аппетита, – в ответ разногласое «спасибо». Подхватывает с тарелки еще один кусочек тофу. – Катюша… – стелет ей на коленки салфеточку. – Аккуратно, ладно? Уходит из кухни. – Соня! – Что? – заглядывает. – Сядь с нами. – Нет, спасибо. Уходит. – А мама что – покушала уже? Тимоха отрицательно крутит головой. – Мама уже несколько дней не кушает с нами. – В каком смысле. Пожимает плечами. – Сказала, ей пока нельзя. Что за бред?… Катя тянет из моих рук кусок хлеба. Отдаю… – Еще… – требовательно тянет следующий. – Папа… Опять отдаю. – Папа, еще! Возле чашки пирамидка из хлеба. – Нельзя баловаться с едой, – разбирает пирамидку Тимка. – Можно! – шлепает ложка по жидкости в чашке. Брызги летят мне на рубашку. – Кать! – рявкаю я. – Хватит!! Неожиданно агрессивно. Катюшка замирает. Губы начинают дрожать. А, черт… – Мамочка… – начинает рыдать дочь. – Мама… Растерянно смотрю на застывшего Тимку и рыдающую Катюшку. Соня залетает на кухню, с осуждением глядя на меня. Молча подхватывает ее на руки. – Нервы лечи, Волков. – Мааа-мочка… Уносит. – Пап, ты чего? Отодвигаю от себя чашку. Взъерошиваю молча сыну волосы и ухожу на балкон. Сигарета… Надо пойти и успокоить дочку. Но я не могу. Это всё Софья виновата! Бред? Но я чувствую именно так. На столе стынет ужин. И никого. Тимка сбежал к девочкам… Почему-то хочется тоже попробовать этот тофу. Никогда его не любил. Беру кусочек с чашки, съедаю. Абсолютно пресная редкостная дрянь. С усилием проглатываю. В моей семье происходит что-то, о чем я не в курсе. По-моему это «нечестно». Делаю несколько вдохов поглубже. Волк, тебе уже сорок. Включи адекват. Задай ей два вопроса. Два простых вопроса! |