Книга Ян (не) для Янки, страница 75 – Алиса Гордеева

– Рукавицы,– шепчу, смеясь сквозь слёзы, и проклинаю эту дурацкую экипировку. – Мне не нужен врач, Яник! Мне нужен ты! Помоги снять.

Протягиваю руку, и пока Ян послушно возится с моей одеждой, осматриваюсь по сторонам. Смешно, но я умудрилась выстоять на лыжах метров пятьдесят и лишь потом кубарем вкатилась в сугроб.

Постепенно зеваки начинают расходиться, а точнее, натянув очки, продолжают спуск. Мне же стоит немалых усилий убедить Шахова, что со мной всё нормально и медицинская помощь ни к чему. Ещё больших – оставить в живых Славика, которому Ян то и дело прорывается оторвать голову.

– Почему из всех парней вокруг ты выбрала самого непутёвого? – причитает Шахов, пока, покачиваясь на ветру, подъёмник неспешно спускает нас к сноупарку.

– Сам виноват! – болтаю ногами, с опаской посматривая вниз.

– И в чём же? – фыркает Ян.

– Не нужно было меня отпускать! – получается немного скованно. Первый эмоциональный запал прошёл, и его место непрошенно занимает смущение. Говорить о чувствах непросто, признавать собственные ошибки и того сложнее.

– Ты бы не простила. Я знаю, – Ян улыбается своим мыслям, а потом берет меня за руку.

– Я и сейчас не простила!

– Верю! Но теперь придётся, – он переплетает наши пальцы и пожимает плечами.

– С чего бы это?

– Потому что люблю тебя, – отвечает как в порядке вещей Шахов и смотрит на меня хитрым лисом. – А ещё я устал ждать.

– Шахов!

Его наглость обескураживает!

– Ты хотела счастья с другим, – Ян на мгновение замолкает, втягивая носом морозный воздух, а потом продолжает: – Я терпеливо ждал, когда ты поймёшь, что это невозможно.

– Невозможно, – шепчу одними губами, с трудом сдерживая улыбку.

– Что и требовалось доказать, – важно замечает Шахов и спрыгивает с обледенелого кресла подъёмника, помогая и мне соскочить на землю – Хватит, набегалась! Сегодня будем мириться!

– Серьёзное заявление! – пшикаю от смеха.

– Ты даже не представляешь насколько!

Не отпуская моей руки, Ян уверенно ведёт меня за собой через весь парк в сторону отеля.

– Что ты вообще здесь делаешь, Шахов? – шуршу синтепоновыми штанами, едва поспевая следом. – Только не говори, что случайно заехал на лыжах покататься!

– Ладно, не скажу.

И снова тишина и его хитрая ухмылка. У меня так много вопросов, невысказанных обид, а он спокойно улыбается! Мы залетаем в отель и спешим к лифту.

– Шахов! – пятками торможу по глянцевому полу. Такое себе занятие: толку ноль, зато от насмешливых взглядов посторонних становится неловко. Но всё же, мне нужны ответы!

– Фил сказал, что ты здесь.

– И?

– Без «и» Яна!

Двери лифта закрываются. Мы начинаем медленно подниматься, останавливаясь на каждом этаже.

– Ты из-за меня приехал? – спрашиваю в лоб.

– Да, – кивает Яник, – и теперь понимаю, что не зря. Янка, ну как тебя угораздило связаться с этим придурком, а? Ладно я чуть от ревности не помер! Но ты… Безалаберный чудила едва не покалечил тебя!

Ян вытаскивает меня за собой на третьем и безошибочно берёт курс в сторону моего номера.

– Куда ты меня тащишь, Шахов?

– За вещами, – бурчит, не сбавляя скорости.

– Какими вещами?

– Твоими, разумеется, – Ян останавливается напротив нашего с Зайцевой номера и ждёт, когда я, видимо, открою дверь. – Двадцать минут на сборы и едем домой. Лыжи – не твоё, Даяна! Хватит испытывать судьбу.

– Но я не хочу уезжать!

Ещё как хочу! Но признаться не позволяет глупая гордость.

– Правда? – стальной взгляд Шахова становится невыносимо тяжёлым. – Давай скажи, что и Славушку своего бросать не собираешься!

Ян упирается ладонью в дверь, сокращая расстояние между нами. Я в капкане, но убегать не хочу.

– Он не мой! – бубню себе под нос, нащупывая в кармане ключ-карту. – Но это не значит, что я…

Слова вертятся на языке, но произнести их не получается. Слегка навалившись вперёд, Ян становится слишком близко. Его взгляд гипнотизирует, запах дурманит сознание, а желание снова ощутить кончиками пальцев тепло его кожи невыносимым жжением отдаётся в груди.

– Двадцать минут, Даяна! – не разрывая зрительного контакта, Шахов выхватывает ключ из моих рук и открывает дверь.

– А ты куда? – пытаюсь его остановить, но парень бесцеремонно заходит следом.

– Я от тебя больше не отойду, – ворчит Ян, прямо в ботинках заваливаясь в наше с Зайцевой женское царство. Осматривается, а заметив на столике фантики от конфет, довольно хмыкает.

– Твоих рук дело? – смотрю ему в спину, снимая куртку. Яник молчит, но судя по его ухмылке, я угадала. – Но как? У тебя что дубликат ключа есть?

– Даяна, время!

– Пока мы обо всём не поговорим, я с места не сдвинусь, ясно? – скрещиваю на груди руки и с важным видом жду объяснений.

– Конфеты принесла горничная, – Ян разворачивается и скользит по мне слишком подозрительным взглядом. – По моей просьбе. Ещё есть вопросы?

Миллион. Но под пристальным вниманием Шахова теряюсь. Наблюдаю, как он подходит ближе, как медленно снимает пуховик и закидывает на верхнюю полку шапку, а потом вздрагиваю, ощущая, как его руки обхватывают меня за плечи. Он встаёт за моей спиной, обжигая дыханием и пуская по телу странные, будоражащие сознание импульсы.

– Видеть тебя рядом с этим хлюпиком было слишком больно, – шепчет на ухо. – Я лишь хотел напомнить тебе о себе.

– Напомнил, – выдыхаю, кусая губы, но с места не схожу. И вроде понимаю, что нам надо поговорить, но в то же время не хочу никаких слов. Кто его знает, до чего мы опять договоримся…

– Я скучал по тебе, – кончиком носа Ян щекочет мочку моего уха. Господи, как же мало мне надо, чтобы растаять. Где-то там, в голове, стучится робкая мысль, что нужно держать оборону. Развернуться в его руках. Высказать всё, что накипело за эти три месяца. Ян должен знать, что мне было больно. Нельзя сейчас вот так запросто прийти ко мне и заставить уехать. Но вопреки всему я закрываю глаза и позволяю себе быть слабой. Пусть потом я об этом пожалею, но всё, что хочу сейчас, это быть рядом и чувствовать себя счастливой.

– Я тоже, – получается тихо, но Ян слышит. Чуть сильнее сжимает в своих руках и чуть более шумно выдыхает.

– Прости меня, – игриво закусывает тонкую кожу на шее. Запрещённый приём!

– Постараюсь, – голос дрожит. Впрочем, не только он. Я вся, как тонкое пёрышко, трепещу в крепких руках Шахова.

Ян запросто разворачивает меня лицом к себе и окончательно сводит с ума: