Книга Статус-Кво, страница 49 – Александра Лимова

Он негромко рассмеялся, когда я уселась на него и мои губы на его ключице поцеловали оставленный мной след. Рассмеялся хрипло, рассыпчато. Охеренно. И на моих плечах, груди и спине слегка ныла тяжесть оставленная от резкого и болезненно-пьянещего нажима его пальцев. И губ. Тоже оставивших множественные следы.

— Может, не поедешь? — Ромка приподнял пальцем мой подбородок и скользнул губами по шее. — Пусть братик один бабушку навестит. Мы с тобой позже приедем.

Я стушевалась, ибо сказано было это серьезно.

— Ром, мы просто на выходные. Давно не виделись, надо съездить… — Я попыталась отстранить его руку, сползающую по моей груди вниз. — Ром, да хорош…

— Два дня я буду один-одинешенек в холодной постели, чего ты разворчалась, м?.. Где твое понимание, милосердие, сопереживание? Молчим? Еще один палец…

* * *

— … И свечку за здравие поставила. Тебе и Кирюше с папой. — Бабушка бахнула тарелкой с пирожками на дубовый стол. — Вам надо сходить в церковь, Ксюша.

Я гыкнула на едва слышное Кировское «мы там на пороге испепелимся», и отпила чая.

— Что, Кирюш? — Бабушка села напротив нас, вглядываясь в лицо брата. — Ты что-то бледный и исхудал совсем. Егор тебя вообще не жалеет, надо будет с ним поговорить… Кирюша, ну-ка кушай! — Она строгим взглядом указала на тазик плова, поставленный перед Кириллом.

— Бабуля, но я не могу уже! — отчаянно посмотрел на бабулю брат. — Ну не лезет, правда!

— Ты всего-то две ложки съел! — возмутилась бабуля.

— Двадцать две! — заржала я. — Скоро раскабанеешь, Кир! Будем проемы дверей в «Радоне» расширять, чтобы ты по офису перекатывался без особых препятствий! Куплю себе прицеп, буду возить тебя на работу!

— Ксюша! — сурово отдернула меня бабуля, которой так и не удалось в меня впихнуть весь свой холодильник, потому что я наврала, что болит поджелудочная и есть мне сейчас нельзя.

Вообще, будь ее воля, бабуля нас бы связала и впихнула тонну еды. В детстве почти так и было.

— Ксюша, что врачи говорят? — Бабуля поправила на голове платочек от Шанель, который я ей привезла с Парижу, наврав, что «конечно на рынке, бабуля! Нет, не смей впихивать мне деньги! Он почти ничего не стоит!» и посмотрела в мои глаза. — Впрочем, не важно. Батюшка моей церкви, ну вы же знаете, тут на Краснознаменной церквушка рядом, куда я хожу, — знаем, конечно, знаем, и все там бабулю очень любят, потому что она делает нехилые пожертвования, батюшка вон недавно с Мазды на Мерседес пересел, намолил, видимо, — так вот, батюшка говорит, что все болезни от неправильного образа жизни. Надо пост держать и молиться богу…

— И сдохнуть от осложнений. Или против них в арсенале батюшки тоже молитвы есть? — Не удержавшись, съязвил Кир, но подавился пирожком под суровым взглядом бабули.

— Кирюша, не богохульничай!

Мы с братом в унисон хрюкнули от смеха, но тут же виновато потупились под строгим взглядом бабули.

— Ксюша, у тебя жених-то появился? — поинтересовалась она, взглядом заставляя Кира есть плов.

Я сделала опасную вещь — растерялась. Рука дернулась к безымянному правой руки, откуда я стянула кольцо, когда Кир за мной заехал, чтобы вместе отправиться к бабушке. Бабуля выжидательно изогнула бровь, я бросила взгляд на брата, заметившего это мое движение, и с трудом собралась, от вида того, как его перекосило.

— Нет, бабуль. Нет у нас нормальных женихов. — Ответила я, грустно вздохнув и старательно изображая печаль. Чувствуя, как от Кира волнами расходится злость.

— Ага, скоты одни. — Буркнул Кир, отпивая чай.

— Кирюша, не выражайся! — Сурово произнесла бабуля и тут же обратила ласковый взгляд ко мне, — Ксюша, вот у бабы Зины, помнишь ее?.. На Школьной тут живет. Вот у нее внук недавно развелся. Умный, работящий…

— Бабушка, ну не надо, а!.. — взмолилась я.

— Так я же ни на что не намекаю! — Всплеснула руками бабушка, и перевела взгляд на Кира. — А еще у ее сестры внучка есть, Кирюш, она такая умница…

— Красивая? — Кир старательно сделал вид, что заинтересован, только я понимала, что мне кирдык.

Позже, пока бабуля разговаривала по телефону со своими подругами зазывая их на чай (разумеется, вместе с внуками), Кир зажал меня в коридоре и пристально глядя в мои растерянные глаза, змеей прошипел:

— Это что за движение такое было, а? Он тебе предложение сделал?

— У тебя крыша, что ли, уехала? — но я готова была к такому повороту событий и смотрела в злые родные глаза холодно и спокойно. — Кирилл, не параной.

С трудом выдержала испытывающий взгляд, и хвала богам, что в этот момент к бабуле ввалился сосед дядя Федя, чтобы с нами поздороваться, и у Кира не было возможности устраивать мне допрос, потому что дядя Федя, явно обрадовавшийся тому, что он оказался первый на очереди первым на очереди, чтобы пристроить внучку в нашу семью, достал из-за пазухи бутыль самогона, и я сразу перестала интересовать Кира. Как и милая девушка за спиной дяди Феди.

Вообще, бабуля всегда пыталась сосватать нас внукам и внучкам своих многочисленных подруг, друзей и соседей. Раньше мы с Киром даже покорно выносили пытки сватанья, когда гостили летом у бабули. И даже очень терпимо это сносили уже в старшем возрасте потому что бабуля всегда все близко к сердцу принимала. Поэтому ни о чем не знала. О разводе ей по телефону сказала мама. А потом мы с Киром мчались с другого города, потому что у бабушки случился инфаркт. Когда чуть не посадили папу, то второй.

Сейчас мы с Киром приезжали реже и старались вообще ни о чем не рассказывать, терпеливо сносив все попытки сосватать нас и покорно ходили с ней в церковь.

Вечером, засобиравшись домой, мы были вынуждены загружать тюки с едой в багажник Кировского Лёхуса и прощаться с половиной деревни, в том числе и с потенциальными женихами-невестами. Причем «невеста» Кира явно была бы не прочь стать невестой в действительности, Кир сам об этом поведал, минувшей ночью ввалившись домой и вытаскивая солому из одежды, пьяно хихикая пересказывал мне прелести деревенской романтики и посоветовал эти самые прелести опробовать, а то вдруг тот мой «жених», так и невпихнутый мне бабушкой за два дня, что мы у нее гостили, моя судьба.

Заваливаясь на диван буркнул, что Лисовскому не расскажет. И очень надеется, что все же сосватанный бабулей «жених» действительно моя судьба, а не «эта твоя беспринципная падла. Надеюсь, сумасбродство у тебя пройдет без катастрофических последствий… иди на сеновал с этим Гошей, может быстрее пройдет, а то подвисла на этой сволочи…». Я шикала на него, с тревогой косясь на дверь спальни бабушки и угрожая облить его самогоном дяди Феди и поджечь, если не заткнется.

— У дяди Феди знатный самогон! — фыркнул Кир, переворачиваясь на живот. — Я себе выпросил пару бутылок. Люблю деревенскую жизнь и чего мы с тобой так редко сюда приезжаем… На старости лет перееду в деревню, куплю себе самогонный аппарат и буду счастлив… А ты будешь приезжать ко мне с племяшами, а я их на корове катать… свят-свят, только не от Лисовского племяши пусть будут… Ксю, иди «жениха» опробуй, а?.. мне на душе будет спокойнее… Гандончики вроде в бардачке остались… А нет, не остались, Света уж слишком хороша была… Блять, вроде и в баню сходил, все равно задница от этой сраной соломы чешется… Точно, гандончики кончились, потому что я еще в тракторе хотел, а их уже не было, пришлось домой ее провожать, она мне венок по дороге сплела, красивый такой… Через сараи шли, я в какахи коровьи наступил… Ладно уже к дому ее подходили, она мне тапки дала резиновые… Найки пришлось выкинуть, в розовых тапках домой пришел… Пиздец. Обожаю деревню.