Книга Застеколье, страница 20 – Евгений Шалашов

– Смотрел, – вздохнул я. – Но так и не понял, к чему наше управление относится. К какому направлению – контрразведывательная деятельность, борьба с терроризмом, с преступностью; разведывательная деятельность, пограничная деятельность… Что там у нас еще? А, обеспечение информационной безопасности!

– Поразмышлял бы внимательнее, то понял бы – что мы всеми этими направлениями и занимаемся. И другие департаменты и отделы – тоже. Если вышел на что–то важное, отмахиваться нельзя – мол, не мое. Все, что попадется – все мое! Другое дело, что у каждого отдела или управления есть еще и свои собственные задачи.

Мы замолчали. Унгерн откинулся на спинку и задремал. Я, рассеянно глядел на дорогу и, время от времени ловил на себе все тот же неприязненный взгляд майора Пономарева. Ну, что же делать. Не глянулся человеку, бывает.

Миновали Ярославль. Я был в этом старинном городе один раз, очень давно. Теперь, проезжая мимо, всякий раз давал себе слово приехать, побродить по улицам, поглазеть на Кремль и камень, возле которого князь убил медведицу, но все как–то недосуг. Дорога шла лесом. Тут и там попадались знаки, предупреждающие о чрезмерной «лосиности» здешних мест. Водитель сбавил скорость – и, резко ударил по тормозам – дорогу переходила парочка – лось (лосиха?) и лосенок.

– Сохатые? – спросил проснувшийся генерал.

– Извините, товарищ генерал… – посетовал водитель. – Разрешите выйти покурить?

– Сходи, – разрешил начальник, смеживая веки.

– Кустов, пойдем…

Прозвучало, как – «пойдем, выйдем…» Я вздохнул и открыл дверцу. Мы, не сговариваясь, зашли за машину.

– Дай прикурить, – попросил майор, вытаскивая пачку. Сунув сигарету в рот, протянул мне левую руку.

Усмехнувшись, я положил зажигалку на багажник. Она тоненько звякнула, а майор покачал головой:

– Умный…

– Не очень, – признался я. – Скорее, предусмотрительный. Я машину водить не умею.

– Не понял, при чём тут машина? – закурил–таки майор, слегка сбитый с толку.

Послышался звук открываемой дверцы и к нам подскочил Унгерн.

– Разборки? – догадался генерал. Посмотрел на меня, перевел взгляд на водителя: – Леонид, у тебя крышу сносит? Хочешь поскандалить?

– Никак нет, товарищ генерал, – вытянулся водитель. – Просто, вели с Кустовым разговор.

– Леонид, – с укоризной посмотрел генерал на своего водителя. – Если я – подчеркиваю, я, позволил себе назвать Олега Васильевича не по званию, не по должности – это вовсе не значит, что так его должны называть все остальные. Или – будь добр, хотя бы обращаться на вы. Понятно?

– Так точно, товарищ генерал–майор. Буду называть – на вы.

– Уже лучше, – выдохнул генерал. Потом, попросил: – Сигарету дайте кто–нибудь.

Пока я хлопал себя по карманам, раздумывая – куда же опять девал пачку, генерал уже угостился у Леонида. Сделав несколько затяжек, поморщился, бросил сигарету на землю и, нервно затоптал ее каблуком.

– Ну, а теперь говори, что тебя не устраивает в майоре Кустове? Сразу, чтобы потом не перестреляли друг дружку.

– Слушаюсь, товарищ генерал, – подчеркнуто корректно отозвался Пономарев. – Коли приказали – извольте. Прежде всего – я не знаю такого майора. Откуда он вынырнул? Но – это ладно. Майоры, подполковники, мало ли кому за что звезды «кидают» – начальству виднее. Мне не нравится, как … майор, обращается на «ты» к моему непосредственному начальнику, с которым мы были … много где были. Мне не нравится, что этот майор задает генералу вопросы, которые непозволительны даже полковнику. И, наконец, почему майор в драке заслоняется генералом? – Все сказал? – устало поинтересовался генерал.

– Так точно! – снова вытянулся Пономарев.

– И, ты решил его поучить уму–разуму? Понятно… Олег Васильевич, а каковы были бы твои действия?

– Можно я не стану отвечать? – невесело улыбнулся я. – Виктор Витальевич, объясните сами, что бы было, если бы наш майор попытался провернуть этот детский трюк с прикуриванием. Мне он не поверит. Но вы–то уже поняли, надеюсь?

– С зажигалкой... – как бы раздумывая, сказал генерал. – Ты протягиваешь зажигалку, а Леонид, бьет тебя под дых. Вернее, пытается бить.

– Почему пытаюсь?! – не удержался майор. – Пробил бы. Ну, в полсилы, чтобы майора не уродовать. На пользу бы пошло.

– Лёня… – обратился Унгерн к майору, словно к маленькому ребенку: – А ты не обратил внимания, как майор ту барышню с ног сбил? Ты ведь, даже и сообразить ничего не успел, верно? Кстати, я тоже. Скажешь – пьяная шлюха, чего уж там? А барышня–то даже пистолет не успела вытащить. Да что там – она в сумку не успела залезть… А коли бы ты попытался его ударить – он бы тебя просто убил. Ты про вчерашнее нападение слышал? А кто киллера ухайдакал, знаешь?

– Вы хотите сказать, что голову ему проломил Кустов? – с удивлением протянул майор.

– Вот–вот… – хмыкнул генерал. – Наш майор, он драться–то совсем не умеет, потому он с водилами не стал связываться. Понял? Он только убивать умеет. А что вопросы мне задает, на ты, обращается – так ему можно.

– Да… Талант… – протянул Леонид. – Избави Боже от таких талантов…

– Ладно, иди в машину, – приказал генерал и майор–водитель покорноушел.

Хорошо, что Унгерн не заставил нас пожимать друг другу руки. Понимаю, майор только выплеснул свои эмоции – может, из лучших побуждений, но приязни я к нему не испытывал. Впрочем, неприязни тоже.

– Зажигалкой, специально стукнул, чтобы внимание привлечь? Молодец. Не хватало еще, чтобы свой своего убил, – хмуро сказал генерал. – Олег, ты на Пономарева зла не держи. У него старший брат в Афгане погиб. И сам парень двадцать пять лет в строю, из них – десять лет в капитанах. А кто–то из его однокурсников – кто жив остался, или на дембель не ушел, уже полковниками стали. Я, первое что сделал, когда начальником управления стал – майора ему присвоил. Обидно парню. Ты для него кто? Выскочка, пороха не нюхавший – а все туда же… У него две контузии.А после … скажем так… одного дела– еще и шрам на груди.

– Шрам на груди… – вздохнул я. – Шрам, это конечно, да, меняет дело…

– Олег, не надо так говорить, – тихо попросил меня генерал. – Я помню, что и ты не в бирюльки играешь, но все–таки, ирония здесь не уместна.

Я кивнул, а что тут сказать? Оправдываться, что я не хотел иронизировать, а сказал сущую правду? Смысл? Уже собрался вернуться в машину, как генерал окликнул:

– Майор, а где ты одежду успел изодрать? Вон, повернись–ка…

Я послушно повернулся спиной к начальнику, ожидая какой–нибудь избитой фразы, вроде «экий ты смешной», но генерал лишь придирчиво хмыкнул и пошел к багажнику. Открывая крышку, вытащил новую джинсовую куртку и рубашку, пробурчал:

– Радуйся, что у тебя начальник заботливый.