Онлайн книга «Пестрота отражений»
|
Почти в ту же секунду рядом конденсируется облачко, как будто нафыркали из распылителя, и сгущается в Укун-Тингир. Она при полном параде – шелка, серебро и морская пена. И наконец к ужасу Арай из всех щелей вылезают полчища насекомых, проходятся подвижным ковром, огибая ноги людей и ножки мебели, и собираются в Умукха. Он в джинсах, сандалиях и футболке с узором из символов биологической опасности. Все трое вцепляются взглядами в Камышинку и некоторое время молча гипнотизируют. – Ты видишь её имя? – наконец спрашивает Умукх Ирлика. – Не-а, – кривится тот. Размашисто шагнув вперёд, он наклоняется и обнюхивает речную дочь точно так же, как это делала хозяйка леса. Только на сей раз Камышинке всё равно. Она лежит неподвижно, повернув лицо к Чаче и только моргает время от времени. Ирлик разгибается. – Нет у неё настоящего имени. Она вообще не с Муданга. – Инопланетянка? – выдыхаю я. – Но… – Путешественница, – понимающе кивает Умукх. – В зияние, наверное, провалилась. – Но она устроена, как вы или хозяева леса! – напоминаю я. – Ну, значит, это… Как это называется, Умукх, ты мне говорил, вы придумали умное слово? – Брониада, – с важным видом сообщает Умукх. – Это от слова “брхон”, то есть, мы, боги, только с земным акцентом. Мы с исследовательской группой разработали терминологию. Теперь мы называемся броны, хозяева леса – бронианы, а все вместе – брониады. Она брониада. – Но вы разве не эндемики муданжские? – подтормаживаю я. Как-то мысль, что космос может быть населён “брониадами”, меня не посещала до сих пор. – Вы, люди и всякие твари земного происхождения, расселились по разным планетам, а мы чем хуже? – резонно спрашивает Ирлик. – Я встречал на других планетах брониад. Ну или что-то очень похожее. – Да! – подхватывает Умукх с энтузиазмом. – Никто не доказал, что мы возникли здесь! – Я бы даже сказал, – задумчиво продолжает Ирлик, – если учесть, сколько на Муданге зияний, весьма вероятно, что мы откуда-то пришли. – Так, – я стыкуюсь со своим мозгом. – Это всё чудесно. Теперь нам надо срочно понять, как её лечить. Может, в её собственном мире есть средства? Камышинка? Камышинка, вы меня слышите? Она неохотно отводит взгляд от мужа. Взгляд усталый, больной. Богов она будто не замечает. Я повторяю свой вопрос. – Нет, – бесцветно произносит она. – Мы всю жизнь готовимся произвести следующую жрицу. Когда её мужчина решает, что пора, жрица производит преемницу. Это надо делать в храме, но я не могу вернуться… Я закончила свой путь. Чача всхлипывает и утыкается лицом в простыню у Камышинкиного плеча. – Сделайте же что-нибудь! – шиплю я, глядя на Ирлика и Умукха. Укун-Тингир так и стоит в сторонке, безучастно осматривая палату и перебирая перепончатыми пальцами браслет. – Красная рыба, – внезапно говорит она и кивает каким-то своим мыслям. – Ты есть захотела? Сейчас? – возмущается Ирлик. Она высокомерно хмыкает и исчезает в облачке брызг. – Ладно, толку от неё, – ворчит Ирлик. – Ты это… Как неудобно без имени-то… К-Камышинка, ты знаешь, в каком месяце сюда попала? Она вяло мотает головой. – А в каком родилась? – схватываю я. Она, кажется, не понимает вопроса, но Ирлик отмахивается. – Путешественникам покровительствует тот бог, в чей месяц они попали на Муданг. Ну хоть летом или зимой, помнишь? Камышинка не отвечает, а я вздыхаю. – Она жила к югу от Имн-Билча. Там лето от зимы почти не отличается. Ирлик досадливо сплёвывает дымящийся пепел. Умукх мнётся в ногах кровати, пожёвывая кончик одной из своих косичек. – Я не умею лечить брониад, – сознаётся он. – Пока только людей. На Земле брониад больше нет. – Больше? – не удерживаюсь я. У меня нет идей, что ещё сделать с Камышинкой. – Раньше были, – уныло сообщает Умукх. – И куда делись? – моргаю я, понимая, что шквал вопросов, которым меня сейчас накроет, неуместен при умирающей. – Ушли, – кратко поясняет Умукх. Я открываю рот, но Ирлик меня опережает. – Она не с Земли. Я бы почуял, я там все их следы перенюхал. Я открываю рот шире. Тут Камышинка заходится кашлем. Я кидаюсь сканировать её лёгкие – ну, имитацию лёгких. Там никаких изменений. Я в упор не понимаю, как может разрушаться организм, если в нём вообще ничего не меняется! Если только… – Ребят, а вы не можете её силой накачать? – выпаливаю я. Боги переглядываются и кривятся. – Мы не знаем её месяц, – смущённо объясняет Умукх. – Вдруг она чужая… – Да чей бы ни был месяц! – взрываюсь я. – Другие боги точно так же понятия не имеют о её существовании, как и вы! Умукх умоляюще смотрит на Ирлика. – Наверное, – признаёт тот и приподнимает руку, но ближе не подходит. – Я не хочу ещё двести лет сидеть под землёй. – Я тебя выпилю, – обещаю я, но Ирлик всё ещё колеблется. Что ж у них за такое монументальное табу на манипуляции над чужими? – Не надо, – быстро говорит Ирлику Умукх. – Ты и так… У тебя и так репутация… Я, если что, скажу, что меня гуйхалахом вынудили, как с флейтой. Может, пройдёт… Ирлик скрипит зубами, но отступает. Настаёт черёд Умукха неловко поднимать руку. Тут между мной и ним снова возникает облачко из пульверизатора и обращается Укун-Тингир, которая делает решительный шаг к Камышинке. – Стой! – орёт Ирлик. – Ты что задумала?! Та смеривает его презрительным взглядом. – Моллюски, – говорит она и приподнимает в руках большую ракушку, видимо, наполненную водой. – Кто моллюски?! – огрызается Ирлик. – Мы моллюски?! – Ты вообще планария, – фыркает она и подходит к Камышинке. – Пей. С этими словами она подносит к губам речной дочери свою ракушку и вливает её в рот всё содержимое до капли – там пол-литра помещалось, наверное. – Что ты ей дала? – спрашивает Умукх с интересом. – Моллюсков, – доходчиво поясняет Укун-Тингир. – Из Хинделин. Я пытаюсь сообразить, чем так примечательны моллюски из Хинделин. Поскольку эта река протекает по самой чаще Великих лесов, её фауну практически не изучали. Раки там, помнится, очень вкусные, а вот моллюски… Ирлик хлопает себя по лбу. – Вспомнил! – выкрикивает он радостно. – Конечно! Моллюски из Хинделин! Ты умница! – Вот, – удовлетворённо произносит Укун-Тингир, подняв вверх указательный палец, так что перепонка натягивается. – Ты мне обещал озеро подогреть зимой, если похвалишь. |