Книга Фейбл, страница 70 – Эдриенн Янг

Деревня была тихой, извилистые улочки петляли между грязными домами, и мои шаги были единственным звуком в округе. Пройдет еще час, прежде чем солнце поднимется над горизонтом и окончательно прогонит туман, однако его лучи уже пробились сквозь темноту ночи.

Впереди показались три трубы с клубящимся дымом, и я поднялась на крутой холм, который вел к таверне. Когда я проходила мимо окна, мое отражение заставило меня остановиться и снова повернуться к дутому стеклу. Я откинула капюшон и уставилась на свое лицо, прижимая руки к горящим щекам.

Я стала еще больше похожа на маму, чем тогда, когда была на посту Сейнта в Серосе. У меня были точно такие же высокие скулы, точно такой же глубокий оттенок рыжего в волосах, которые практически светились в тумане, высовываясь из-под застегнутого воротника моей куртки и падая мне на грудь.

За окном вспыхнула голубая вспышка, и я замерла, фокусируя взгляд за пределами моего отражения. Я прижала одну руку к стеклу, наблюдая, как разгорается трубка.

По другую сторону окна Сейнт сидел за столом перед белым чайником. Он смотрел на меня, и выражение его лица было пораженным, как будто он только что тоже увидел ее.

Изольду.

Я толкнула дверь таверны и вошла внутрь. В камине пылал огонь, наполняя зал сухим теплом, которое проникло под куртку и согрело меня. Воротник пальто Сейнта был поднят, скрывая половину его лица. Я выдвинула стул рядом с ним из-за стола и села.

– Не видела почему-то твоего корабля в гавани, – сказала я, внезапно осознав, что чувство, бурлящее во мне, не было гневом. Я была рада видеть отца, хотя и не понимала почему.

Появилась женщина с еще одной чашкой, которую она поставила на стол передо мной вместе с блюдцем, на краю которого лежало три кубика сахара.

– Можно? – я посмотрела на чайник, и Сейнт поколебался мгновение, прежде чем кивнуть. – Что ты здесь делаешь, Сейнт?

Он смотрел, как я наполняю свою чашку, и свет, проникающий через окно, отразился в его кристально голубых глазах.

– Я решил убедиться, удалось ли тебе завершить то, что ты затеяла. Судя по всему, удалось, как я и предполагал.

Я уставилась на него, стиснув зубы.

– Только не надо говорить, что это тоже твоя заслуга. Не в этот раз.

– Я и не собирался этого говорить.

– Тогда что собирался? – Я поднесла чашку к губам, и пар, пахнущий бергамотом и лавандой, ударил мне в лицо и наполнил мой нос.

– Тебя убьют, Фейбл, – выдавил Сейнт, облокотившись на стол и глядя на меня. – Так же, как и ее.

Чай обжег мне рот, когда я сделала глоток, и я поставила чашку, сложив дрожащие руки на коленях. Я была ему благодарна за то, что он не произнес ее имени. Я знала, что она мертва. Я чувствовала боль утраты всем своим существом, когда мы отплывали от «Жаворонка». Однако слышать подобные слова из уст моего отца было тяжело не поэтому.

Я шмыгнула носом. Единственное, что было хуже боли, которая жила во мне, – это сознание того, что Сейнт мог ее видеть.

– Тебе не нужно ничего доказывать, Фей. Возвращайся на Серос и…

– Ты думаешь, я что-то пытаюсь тебе доказать? Я просто делаю, что могу, чтобы выжить, и мне не приходится выбирать.

Слова оставили горький привкус у меня во рту, потому что они не были полностью правдой. «Мэриголд» и Уэст были моим выбором и тем, что я хотела. Однако я не хотела говорить о своих робких надеждах на счастье с таким человеком, как Сейнт.

– Ты ничего не понимаешь.

– Так объясни. Просвети меня! – крикнула я, и мой голос эхом разнесся по пустой комнате. – Я понимаю, ты не знаешь, как любить меня. Я знаю, что ты не создан для этого. Но я думала, что ты любил ее. Она бы возненавидела тебя за то, что ты оставил меня на той скале. Она бы прокляла тебя.

Крик вырвался из моей груди, но я смогла сдержаться и не ударить кулаками по столу. Сейнт уставился в свой чай. Его тело напряглось.

– Я поклялся твоей матери, что буду оберегать тебя. Для тебя в этом мире нет места более опасного, чем рядом со мной.

Мои пальцы сцепились в замок на коленях, и я отвернулась к окну, не в силах сдержать слезы. Я всегда хотела услышать, как он говорит, что любит меня. Я слишком много раз хотела услышать эти слова. Но в тот момент я вдруг испугалась, что он их произнесет. Я была в ужасе от мысли, насколько сильно эти слова могут меня ранить.

– Ты был не прав. Во многом. Но больше всего ты ошибался на мой счет, – выдохнула я.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты сказал, что я не создана для этого мира, – я выплюнула ему в лицо его же слова, которые звучали в моей голове с того дня, как он оставил меня на острове.

Сейнт улыбнулся ровно настолько, чтобы вокруг его глаз появились морщинки.

– И я придерживаюсь этого мнения.

– Как ты можешь так говорить? – я сердито посмотрела на него. – Я здесь. Сбежала с Джевала. Нашла свою команду. Я сделала это сама.

– Ты его не знаешь,

Я ощетинилась, поняв, что он говорил об Уэсте.

– Он не тот, за кого ты его принимаешь.

Моя челюсть сжалась, и я сглотнула ком в горле, потому что это было непохоже на Сейнта. В его голосе была тяжелая правда, которую я не желала слышать. Затем он поднял голову, его глаза встретились с моими. Мне показалось, будто в них блеснули слезы.

– Ты была создана для гораздо лучшего мира, чем этот, Фейбл, – прохрипел он. – Я был молод. Я еще не усвоил правила, когда Изольда пришла ко мне с просьбой взять ее в свою команду, – слова превратились в шепот. – Я любил ее той любовью, которая сломала меня.

Он смахнул слезу из уголка глаза, опустив взгляд на стол. Не задумываясь, я потянулась через деревянную шершавую столешницу и накрыла руку Сейнта своей. Я понимала, о чем он говорил, потому что видела, насколько он был сломлен. Все это видели. Изольда была ветром, морем и небом для Сейнта. Она была его миром. Узором звезд, по которому он ориентировался. Розой ветров на его компасе. Без нее он чувствовал себя потерянным.

Мы сидели в тишине, наблюдая, как за окном оживает деревня. Пока мы допивали чай, я будто бы погрузилась в прошлое. Все было, как раньше: запах дыма коровяка от пальто моего отца, бряцанье посуды позади нас. И когда взошло солнце, между нами произошло молчаливое прощание.

Когда мы вернемся в Серос, Уэст рассчитается со своим долгом, и «Мэриголд» будет нашей.

Я положила подбородок на руку, накручивая волосы на пальцы. Посмотрела на его лицо, запоминая каждую морщинку. Каждый проблеск седины в его усах. То, как его глаза идеально сочетались с синевой его пальто. Я спрятала этот образ в своем сердце, как бы больно мне от этого ни было.

Стул заскрипел по каменному полу, когда я встала и наклонилась, чтобы поцеловать Сейнта в макушку. Я обняла его за плечи на мгновение, и две слезинки скатились по его заветренным щекам, исчезая в бороде.