Книга Часовщик, страница 40 – Геннадий Ангелов

— Что же мне нужно было делать?

— Искать другой выход. Думать. Хотя я предупреждал тебя, что ничего из твоей затеи не выйдет. Я не Ангел, как ты понимаешь. И моя сила, это всего лишь то, что принадлежит земле. Людям. И нельзя прийти в другой мир, и перекроить его под себя. Даже с великими помыслами. Всегда приходится чем-то жертвовать. Другой вопрос во имя чего. Но если бы ты узнал, что тот мир погиб, и благодаря его гибели, выжил этот мир, как поступил?

— Не знаю, я окончательно запутался.

— У тебя всегда должна быть голова чистой и ясной. И ничего не сможет помешать, сделать правильный выбор. Ладно, парни, засиделся я здесь. Пора уезжать. Повторять не стану, вам это известно. И одному, и другому. Мне нужен один ученик. Кто им окажется, решайте без меня.

Часовщик уехал, и мы остались с Игорем вдвоём, стоять на обочине, каждый думая о своём. Игорь заговорил первым.

— Уступи мне, Макс, мне очень нужно. Позарез. Ты ведь всего не знаешь.

— Просвети, дурака, чего уж там.

— Лиля погибла из-за меня.

— Почему?

— Потому, что ученик Часовщика не должен иметь сердечных привязанностей.

— Интересно получается. Значит дверь в прошлое, он специально закрыл?

— Ну конечно. Чтобы твоя девушка не имела на тебя никакого влияния.

— Что это за жизнь? Дерьмо.

Игорь развёл руки в стороны.

— Такая дерьмовая жизнь. Только я знаю, когда займу место Часовщика, смогу Лилю вернуть. Тогда уже никто не помешает делать, то, что считаю нужным.

— Наивный ты, Игорь. Думаешь, что нет никого, кто выше Часовщика? Кто-то же управляет им. Даёт команды, что нужно делать. Куда идти, кому прикрутить гайки, либо наоборот, отжать.

Игоря отпустило, он больше не скрипел зубами. Гнев исчез, и его лицо, казалось по-прежнему дружелюбным.

— Почему он тебя отстранил от дел?

— Толком не могу вспомнить. Сложно восстановить всё, что стёрлось из всех ячеек памяти. Отдельные фрагменты всплывают, и то кусками, как будто я вижу свою жизнь со стороны. Как зритель. В мягком, удобном кресле, в кинотеатре. Я думаю, что моя ошибка, это чувства к Лиле. Я ей говорил про Часовщика. Она не поверила. Смеялась. Думала, что я травы накурился, и у меня галюны.

— Это настоящая причина?

Игорь отвернулся, опустил голову, и прошептал: ещё, я хотел его убить.

— Да, с тобой не соскучишься. Это надо же, додуматься до такого, чтобы убить Часовщика. А последствия?

— Не думал я о последствиях. Просто он вывел меня из себя. Издевался.

— И сработало, твоё больное самолюбие?

— Вот-вот. Погорячился. Когда ты сказал, что у тебя пропали часы, потом, о встрече с Часовщиком, в подземке, я начал вспоминать. Только все мои домыслы, оставались до двенадцати ночи. Потом сон, и утром снова ничего. Веришь мне?

— Мог поделиться со мной. Не молчать. Я ведь пришёл к тебе, как к другу. А ты?

— Не дуйся, мне было интересно наблюдать за тобой.

— Правда? А если бы я погиб? С интересом в глазах, шагал за моим гробом, с цветами?

Глаза Игоря стали жёсткими и холодными.

— Уступишь или нет? — спросил он, и я уловил, как окружающая действительность меняется. Застывает, медленно, и уверенно. Поток машин останавливается, люди никуда не спешат, и наступает гробовая тишина. Зловещая и густая, как утренний туман, на озере в горах.

— Плохой ты друг, Игорь. Думаешь только о себе, и своих меркантильных интересах.

— Ты не знаешь, что я испытал, когда погибла Лиля. И не видел, сколько я всего повидал, будучи учеником Часовщика. Мне пришлось быть простым солдатом, на первой Мировой войне, лежать в окопах, кормить вшей, сидеть в НКВД, и вытаскивать оттуда человека, в тридцать седьмом. Получать пули, лежать в госпитале. Найдёшь себе другую работу, Макс, не выпендривайся. Всё равно я гораздо сильнее тебя и опытнее. Твоя сила, по сравнению с моей, пшик. Ничего не стоит. Уходи домой, к Наташке, и точка.

— Знаешь, Игорь, это даже к лучшему, что ты показал себя. И я узнал, твоё истинное лицо.

— Для тебя, Макс, это уже не важно. Если не уйдёшь, мне придётся тебя убить.

— Не уйду.

Я смотрел Игорю в глаза и понимал, что он не остановится и убьёт меня. Только не по мужски, уходить, бояться, и не отстаивать своё мнение и правоту. И дело даже не в Часовщике.

— Жаль мне тебя, очень жаль.

Руки Игоря схватили меня за горло и стали сжимать. Два больших пальца давили в глаза, причиняя адскую боль. Меня медленно поглощала пустота, ноги оторвались от земли, и окружающий мир тонул в смертельных агониях, теряя свои краски, и добродетели. Мои руки оказались на уровне головы Игоря, и я чисто машинально ударил ладонями по ушам противника. Прозвучали одновременно два хлопка, и Игорь взвыл от боли, и разжал руки.

Оказавшись на земле, и чувствуя, как из глаз текут кровавые слёзы, беспомощно и легко, ударил Игоря в плечо. Хотел попасть в шею или в голову, но Игорь успел отмахнуться, как от зудящего над ухом комара, и оттолкнуть меня на землю. Падая на спину, я больно ударился головой, об бордюр, и резко вскочил на ноги. Острая боль в затылке, помогла собраться с силами. И тут же выбросить вперёд левый кулак, целясь в правый висок Игоря. Пробивая мощный блок, костяшки впились в мягкую височную ткань, Игорь покачнулся, и замотал головой.

— Ты чему-то научился, друг, — сказал он, ещё не совсем придя в себя.

— Не друг ты мне, более, Игорь.

Я схватил его за пояс, приподнял, и со всей силы бросил на дорогу, прямо в лобовое стекло машины. Послышался треск разбитого стекла, и грохот. Игорь потерял контроль над временем, и машина влетела в задницу джипу. Визг тормозов, крики людей, вой сигнализации. Всё это моментально обрушилось на меня. Игорь свалился на асфальт, под колёса джипа, лицо у него было порезанным, и на щеках висели лоскуты окровавленной кожи. Он перевернулся на спину, и едва дышал.

— Парень, ты откуда свалился? С неба?

Из машины выскочил водитель, и хотел помочь Игорю встать. Тот схватил его за куртку и встряхнул несколько раз. Затем через голову, бросил на крышу разбитой машины, и, отряхивая куртку от осколков стёкла, шёл прямо на меня.

— Вижу, ты здорово на меня обиделся, Макс. И сила у тебя осталась.

Голос у него был хриплым, он вытирал рукавом куртки лицо, и зловеще усмехался. Образовалась пробка, люди выходили из машин, глазея на нас.

— Так может, обсудим наши дела? — крикнул Игорь.

— Мы уже всё обсудили с тобой.

Я шёл к нему навстречу не зная, смогу или нет второй раз дать отпор. Только я чётко понимал, что сейчас нельзя останавливаться, нельзя показывать слабину, чтобы не проиграть поединок. Игорь замер, и сделал шаг назад. Я увидел, что он боится, и уже понимал, что выиграл битву.