Книга Молочные берега, страница 22 – Галина Гордиенко

Тамара снова удивилась легкому Лелькиному характеру: ночью в квартире стекла побили, а с нее как с гуся вода. Не трясется, как нормальной бабе положено, не бледнеет и не звонит в милицию. На дождь за окном таращится да ресницами хлопает.

Любопытно, о чем эта красавица сейчас думает?

«Ведьма, тоже мне!»

В дверь позвонили. Тамара вздрогнула и испуганно посмотрела на старшую сестру. Лелька вскочила и весело воскликнула:

— К нам! Кто, интересно?

И помчалась открывать. Тамара лишь вздохнула: тяжелый случай. Почти клиника.

Она зачем-то прихватила со стола кухонный нож. Спрятала его под свитер и в некоторой панике подумала: «С ума схожу. От Лельки заразилась».

Но нож все-таки на место не вернула. А минутой позже вцепилась в рукоять так, что пальцы побелели от напряжения.

Лелька распахнула дверь, не спрашивая, и в прихожую тут же шагнуло двое типов самого уголовного вида.

— Ну, Лелька! Накаркала-таки, зараза, — просипела Тамара, завороженно рассматривая бандитов и безуспешно пытаясь укрыться за узкой спиной старшей сестры.

Особенно испугал ее мужчина, что стоял немного впереди. Шкаф, не человек! Такого во сне увидишь — не проснешься.

Широченные плечи, крошечная голова с бесцветными, близко посаженными глазками, картофелеобразный нос, неприятно мясистый, в синеватых прожилках. Кустистые, разросшиеся брови и пегие волосенки ежиком. Причем ежик начинался чуть ли не от бровей, лба не предусматривалось.

В черном кожаном плаще до самых пят мужчина выглядел еще квадратнее, чем был на самом деле. Разглядев его кулаки, Тамара громко сглотнула: головенка им уступала. И прилично.

Другой гость на фоне этого монстра как-то не смотрелся.

Во-первых, возраст. Лет двадцать пять, не больше. Во-вторых, росточком не вышел. Тощий, сутулый, личико красненькое, остроносое и в прыщах. Череп лысый, словно колено. А под крючковатым носом зачем-то прилепились рыжие усишки, жалкие, какие-то куцые.

Темно-карие глаза второго гостя смотрели настороженно. Он прятался за широкой спиной дружка, и взгляд его растерянно бегал с одной сестры на другую.

Квадратный, впрочем, тоже поглядывал озадаченно. Морщил лоб и громко сопел, натужно размышляя. Потом ткнул толстенным пальцем в сторону бледной Тамары и гаркнул:

— Ты, што ль, колдунья?

Лелька шевельнулась, но Тамара стукнула ее кулаком между лопатками и прохрипела:

— С чем пришли?

Она попыталась втолкнуть Лельку в комнату, от греха подальше, что называется. Не смогла и невольно удивилась: хорошо, если в сестре килограмм пятьдесят наберется.

Страх мешал думать. Тамара застыла на месте, заранее прощаясь с жизнью. Она смотрела на квадратного словно кролик на удава, он ее буквально гипнотизировал.

Тамара никогда не чувствовала такой слабости в ногах! И больше всего боялась выронить нож: ладони повлажнели, рукоятка рыбкой выскальзывала из пальцев.

Шкафообразный тоже молчал. Смотрел на нее с нескрываемым пренебрежением и кривил губы, явно подбирая слова.

Рыжий хорьком выглядывал из-под его локтя и звучно сморкался в клетчатый носовой платок, удивительно чистый и хорошо отглаженный.

Сообразив, что представительская речь задача для приятеля непосильная, рыжий последний раз шмыгнул носом. Сделал крохотный шажок вперед и почти весело поинтересовался:

— Стекла уже вставили?

Тамара зачем-то кивнула. Рыжий подергал себя за ус и подмигнул ей.

— Правильно. Стекла — это мелочь. Пустяк. На раз — выбил, на два — вставил! А вот…

И он очень витиевато пояснил, что теперь очередь за хозяйкой.

Лелька, думающая о чем-то своем, никак не отреагировала. Тамару подвели подрагивающие колени, и она привалилась спиной к стене. Квадратному речь дружка понравилась: он топтался рядом и одобрительно пыхтел.

Лысый его молчаливую поддержку почувствовал. Оживился и подробно перечислил — какой именно урон может понести в ближайшее время столь смазливое личико хозяюшки. И заранее выразил сожаление.

Лелька по-прежнему витала в облаках. Перепуганная Тамара попыталась оправдаться, обзаводиться шрамами ей не хотелось. Поднатужившись, она стала нести что-то несусветное о сложности поставленной задачи.

Квадратный одобрительно скалился. Его крупные желтые зубы — Тамара точно такие же видела у лошадей в парке — вводили в ступор.

Тамара зачем-то начала говорить о проделанной работе. Заикалась, запиналась, раз десять начинала сначала. Совала рыжему — или лысому? — под нос фотографию пропавшего курьера и путано пересказывала его биографию.

Остроносый Тамариного бестолкового напора не выдержал. Захохотал, согнувшись, и Тамара окончательно запуталась. Уронила снимок на пол и в полном отчаянии выкрикнула — мол, они с Лелькой стараются, им просто нужно время. Всего три дня прошло! А дали — неделю!

Ее пассивный протест чем-то возмутил квадратного. Он набычился и от души высказал наболевшее. При этом пыхтел, сопел, топал и брызгал слюной.

Тамара позеленела, смысл сказанного смутно, но дошел до нее. Квадратный удовлетворенно ухмыльнулся.

Беседа шла в намеченном русле, Тамара едва не подпрыгнула от неожиданности, когда в прихожей прозвучал ледяной голос Лельки:

— Что здесь происходит?

Тамара пискнула и выронила-таки из влажной ладони нож. Квадратный грубо выругался. Лысый обернулся к Лельке и ласково пропел:

— Шла бы ты, деточка, в комнату! Не видишь, взрослые беседуют.

Тамара в этом вопросе оказалась полностью солидарна с бандитом. Она делала сестре отчаянные знаки, умоляя исчезнуть на время, но вредная Лелька с места не сдвинулась. Смерила гостей пренебрежительным взглядом и равнодушно буркнула:

— Так вы ко мне или нет?

Лысый опешил. Лелька в своем длинном свитере, с падающими на плечи пепельными кудряшками и громадными синими глазищами смотрелась ангелочком с рождественской открытки. И вид имела предельно рассеянный, будто грозные гости ее ничуть не волновали.

Скучающей выглядела!

И недовольной.

Лысый оглянулся на Тамару и недоверчиво спросил:

— Это кто?

Тамара раскашлялась. Лелька сухо проинформировала:

— Хозяйка дома.

— Колдунья?!

— Так.

Квадратный тупо таращил глаза. Остроносый озабоченно крякнул.

Лелька поморщилась и холодно заявила, что являться с угрозами — это перебор. Они сильно рискуют. Оба. Если она, Лелька, все же воспользуется своими способностями, то лишь по собственной воле. Исключительно из желания помочь. Но никак не из страха.