Книга В доме, страница 2 – Филипп Ле Руа

Мехди был красавчиком, бабником и насмешником. Ему уже доводилось спать с девушками, но не из «Восьмерки». Он был прирожденным торговцем и мог выдать за произведение искусства даже рисунок своей четырехлетней племянницы. Другим его увлечением, помимо девушек, были компьютерные игры. В будущем он рассчитывал стать аукционистом или куратором выставок, если, конечно, Хидэо Кодзима ^[7] не наймет его в свою студию.

Жюльен, восьмой член группы, был талантливым рисовальщиком. Особенно ему удавались тела юношей и мускулистых героев. Жюльен вообще предпочитал мальчиков. Он не скрывал этого, чтобы позлить гомофобов, но специально не афишировал. В качестве курсовой он собирался представить комикс про супергероя-гея.

– Через три недели можно будет поехать с ночевкой на перевал Ванс! – объявил Квентин.

Он преподнес это как грандиозную новость своим друзьям, собравшимся поболтать на пальмовой аллее, которая вела к лицею Матисса.

– Стройка закончилась? – спросила Камилла.

– Осталось оборудовать территорию и сделать бассейн. Но внутри все тип-топ. Мы уже начали обставлять. Родители будут в Италии, они разрешили устроить вечеринку.

– Йес-с! – воскликнул Максим. – Я привезу жрачку, гитару и карты.

– На фиг покер, ты же знаешь, что я его не люблю, – возразила Камилла.

– Тогда пив-понг ^[8]?

– Если это означает, что мы будем пить, курить и ржать, то я согласна, – одобрила Матильда.

– А можно с вами? – спросила Марго, которая невольно подслушала громкие возгласы компании.

Квентин тут же наложил вето:

– Закрытая вечеринка, как всегда!

– Мог бы побольше людей пригласить. Все-таки новоселье.

– А может, вообще весь класс позвать, раз ты такая умная?

– С преподами еще, – хихикнул Максим.

– Может, сделаем исключение? – предложила Леа.

– Ты чего, правда хочешь позвать преподов?

– Нет, я хочу сказать, что мы не обязаны все время напиваться и тупо ржать.

– Чувствую, кто-то хочет предложить нам оригинальную идею, – сказал Квентин.

– Давай, удиви нас, – стал подкалывать ее Мехди.

– Так чего, ты пригласишь нас или нет? – пыталась добиться ответа Марго.

– Или нет, – отрезал Квентин.

– Знаешь, почему мы не можем взять тебя в нашу «Восьмерку»? – подключился Жюльен.

Он лежал на каменной оградке и смотрел на пальмовые листья, через которые просвечивало весеннее солнце. После его вопроса все замолчали, так как ответ подразумевался.

– Пошел ты! – возмутилась Марго.

– Фу, как неприлично, когда такое произносят девичьи уста, – равнодушно заметил Жюльен.

Пожав плечами, Марго с подружками пошла дальше, налетев по дороге на Клемана. В лицее Клемана прозвали Большой Лох за излишнюю замкнутость и робость, которые являли разительный контраст с его ростом и шириной плеч.

– Ну правда, неужели вам до сих пор охота устраивать эти угарные вечеринки? – снова начала Леа.

– Тебя, смотрю, самоубийство Манон все никак не отпустит? – предположил Квентин.

– Вот именно. Я не забыла, что еще совсем недавно она сидела рядом со мной. И ничто не предвещало…

– Давайте позовем Большого Лоха, – предложил Максим. – Тогда точно весело не будет.

Клеман, не обращая внимания на эти слова, тихонько уселся на оградку в ногах у Жюльена, тайно надеясь, что однажды его все-таки примут в компанию. Клеман был среди тех, кто завидовал «Восьмерке». Потому что они – элита. Но прежде всего потому, что он был влюблен в Камиллу. Все это знали, кроме, пожалуй, самой Камиллы.

– Вечеринка, где никто не веселится! Блин, умеешь ты придумать формат! – воскликнул Мехди, обращаясь к Леа.

– А давайте устроим вечер ужасов? – предложил Квентин, который хотел поддержать свою девушку. – Вместо того чтобы играть в игры типа «засмеялся – выпил», будем играть в игры типа «испугался – выпил»?

– С таким умением выражать свои мысли ты сочинение не напишешь, – заметила Матильда, занятая сворачиванием самокрутки.

– Кстати, о сочинениях. Вот и наша интеллектуалка.

К ним бежала Мари с сумкой наперевес и книгой в руке. Ее лицо, раскрасневшееся от бега, ярким пятном выделялось на фоне черно-белой одежды.

– О, да ты сегодня в цвете, Чарли? – поддел ее Кевин, когда она с ним поравнялась.

Шутка вызвала приступ идиотского смеха у его товарища Алекса. Мари пошла дальше к своей компании, окинув презрительным взглядом веселящихся молодых людей, которые обычно болтались во дворе лицея до самого звонка.

– Эй, Рима ^[9]! Опять опаздываешь? – спросил Максим.

– Жесть! – ответила она, пытаясь отдышаться. – Пока я добиралась от кровати до дверей лицея, меня вконец достали толпы орущих водителей, застрявшие автобусы и представители вонючих трудящихся масс…

Переведя дух, она продолжила свою тираду, повысив голос на ее последней части:

– …И в довершение всего я наткнулась на парочку кандидатов в безработные, польза от которых лишь в том, что они напоминают нам, насколько жалким может быть человеческое существование.

– Э, это мы, что ли, кандидаты в безработные? – отозвался Кевин.

– Есть такой риск, судя по тому, что у вас одна извилина на двоих, и та прямая.

Кевин и Алекс с угрожающим видом подошли поближе.

Мехди встал и попытался уладить конфликт.

– Ладно, ребят, спокойно.

– Пусть она извинится.

– Извинится за что?! – возмутилась Мари.

– За то, что сказала.

– А что я сказала?

– Я не все понял, но это было некруто.

– Она опаздывала, немного в стрессе, давайте забудем, – попросил Мехди.

Но, к несчастью, у Кевина были другие планы. Он указал на Мари пальцем:

– Достали уже выделываться, ты и твои дружки из прикладных!

– И как же ты собираешься это исправить? – поинтересовался Мехди тоном продавца, который пытается поставить себя на место покупателя.