Книга Лаций. В поисках Человека, страница 40 – Ромен Люказо

Вот она, старая красная планета: застывшая во времени давняя битва камней. А теперь она стала местом самого ужасного преступления, когда-либо совершенного против человечества, – пронеслась мысль у Плавтины, когда она натягивала на нос кислородную маску и направлялась к выходу вслед за Отоном, оставив Фемистокла и Аристида помогать друг другу с тяжелыми герметичными комбинезонами.

Она вышла из люка и – внезапно – ступила на свою родную землю. Воспоминания вернулись с такой силой, что она пошатнулась. Холодный, почти морозный воздух, бедный кислородом и перенасыщенный тонкой едкой пылью, которую каждая буря разносила на тысячи квадратных километров, покалывал кожу и глаза. Стоял холод, почти невыносимый даже для ее усовершенствованной плоти. Небо было черным. Изрезанный край грабена закрывал горизонт, создавая впечатление, будто они находятся в странном месте sui generis, отрезанном от всего мира. Место вечного покоя, сказала себе Плавтина. Кладбище для почившей расы.

Она подскочила, вдруг поняв, что кто-то молча ждет их. Это был лишь силуэт, смутно напоминающий человеческий, ростом чуть меньше Интеллекта, и чуть больше ее самой. Силуэт неподвижно ждал, стоя в нескольких метрах и кутаясь в темный плащ, капюшон которого скрывал его лицо. Существо даже не двинулось, чтобы к ним подойти, словно оставшись безразличным к их прилету. Плавтина ускорила шаг, догоняя Отона и, как всякий раз, ощутив себя ребенком, путающимся в ногах у взрослых.

Они оба не проронили ни слова, оказавшись перед призраком. Каменное молчание впадины, казалось, только подчеркивали беспрерывное дыхание ветра и сопровождающая его фоновая музыка старой планеты – вечное еле слышное потрескивание.

Потом с изрядным шумом из Корабля выбрались два людопса и догнали их – неловкие существа в тесных скафандрах, обремененные бутылями с кислородом, и это вывело их из ступора.

– Что вы сделали с вашим Кораблем?

Голос призрака в разреженной атмосфере звучал глухо, отдаленно.

– Спрятал в одном из уголков системы, – ответил проконсул.

Из темных складок плаща появились две белые худые руки и откинули капюшон назад. Из тени возникло лицо с пергаментной кожей и губами, превратившимися в две тонкие потрескавшиеся полоски. У него почти не осталось волос, а кожу покрывали созвездия темных пятнышек. Он явился, подумала Плавтина, из царства мертвых.

Лицо старика осветилось насмешливой улыбкой:

– Я не о том спрашивал. Вы разорвали связь с Кораблем. Я это чувствую.

Отон не стал отвечать, и старик обвел взглядом троих его спутников. Потом вернулся к Плавтине, прищурил глаза и уставился на нее так, словно готовился напасть. Она подавила желание отвести взгляд и почувствовала, что краснеет, а кожа на ее лице горит, несмотря на мороз.

Медленным шагом он приблизился к ней, не переставая наблюдать. Потом протянул руку и тощим дрожащим указательным пальцем коснулся ее щеки.

– Концепт меня побери… Оно живое.

Он с угрожающим видом повернулся к Отону:

– Что это еще за штука, похожая на человека? Чего вы добиваетесь? Решили обойти Узы? Вас поэтому ищет половина флота? Зачем вы сюда прилетели, Отон, – собрались сеять анархию, с вашим-то беспредельным честолюбием?

– Ничего подобного. Это создание, – ответил проконсул, указывая на Плавтину, – не моих рук дело, хоть она и под моей защитой. Это Плавтина – или по меньшей мере странное небывалое создание, которое унаследовало ее личность и ее силы.

– Плавтина! Из Урбса долетают новости о гражданской войне и о Плавтине. Та же ли это, что…

– Да, – оборвала она, уже начиная раздражаться. – Плавтина Виния. Та самая. Обращайтесь ко мне, я умею говорить.

– Клянусь квадратным корнем из минус одного! Ах… Что же вы пытались сделать, моя милая, предавая Урбс огню и мечу?

Она поколебалась, потому что он застал ее врасплох, и в конце концов ответила:

– Выжить. И восстановить справедливость.

Старик засмеялся с жутким задыхающимся звуком, будто его легкие были заполнены какой-то вязкой жидкостью.

– Такой ответ мне нравится, пусть он меня и не удовлетворяет. Вы меня узнаете?

Видя, что она не реагирует, он добавил.

– Я Плутарх.

Плутарх! Плавтина разинула рот. Он был одним из Перворожденных, из одного помета – если можно так выразиться, – с Винием и Октавием. Старец среди автоматов, родившийся раньше всех, за исключением Ахинуса. Она не знала, что сказать. Он, впрочем, и не дал ей времени ответить, повернувшись к людопсам.

– А это еще что такое? Уж точно не автоматы.

Он подошел ближе к Фемистоклу и Аристиду, и те отступили на шаг, слегка испугавшись. Затем полемарх, явно набравшись смелости, поклонился так элегантно, как только сумел в своем комбинезоне.

– Дайте-ка подумать…

Он нехорошо посмотрел на Отона.

– А эти – ваших рук дело?

– Разумеется.

– Какую же работу вам пришлось проделать! Скажите мне, таких у вас целая раса, не правда ли?

Отон кивнул.

– Теперь я понимаю. Урбс весь гудит от слухов о секретном оружии Отона, но никто ничего о нем не знает.

Его глаза заблестели от интереса, смешанного с весельем, и он спросил:

– Стоило оно того?

– Думаю, да. Я им, если можно так сказать, оставил Корабль.

– Они смогут выжить в этой вселенной?

– Они помогут выжить мне. Разве это не важно?

– В ваших глазах – разумеется, важно, – сказал он, прежде чем снова повернуться к людопсам. – Но надо сказать, я понимаю, почему некоторые на вас разозлились. Лаций не любит перемен.

На долю секунды он, казалось, погрузился в свои мысли. Потом уголки его пересохших губ разошлись еще шире в озорной улыбке, которая не вязалась с землистым лицом.

– В любом случае похоже на то, что мир снова начинает населяться. Идемте, следуйте за мной, – добавил он, поворачиваясь к ним спиной, – снаружи холодно.

Какое-то время они брели, лавируя по пересеченной местности, пока не добрались до углубления в скале, где скрывалась массивная дверь – сейчас широко раскрытая. За ней начиналась головокружительно крутая лестница, вытесанная прямо в сером базальте древнего вулкана, освещаемая тут и там фотолюминесцентными шарами. Пройдя, наверное, тысячу ступенек, в самом ее низу они увидели огромную пустую пещеру, пронизанную множеством ходов – без сомнения, когда-то здесь был вторичный магматический очаг. Атмосфера тут была гораздо более теплой и плотной, чем снаружи, пусть Плавтина и чувствовала кожей сквозняки, бродившие по огромному помещению. Старик взглянул на людопсов и буркнул, не замедляя шага:

– С этого момента шлемы вам не нужны.

В другом конце коридора их ждало существо, как две капли воды похожее на Плутарха. Близнецы приблизились друг к другу, подали друг другу руку и слились воедино, так, что Плавтина не поняла, который из них исчез. Тот призрак, что встречал их, – иллюзия? Но ведь она почувствовала, когда он коснулся пальцем ее кожи. Она снова с любопытством посмотрела на Плутарха, и он это заметил. Пожал плечами и сказал: