Книга Земляника для короля, страница 77 – Оксана Владимирова

— С чего это ты взяла, что не станешь королевой? — возмутилась Пелагея. — Король каждый день приходил и лечил тебя от последствий этого браслета. Часами неподвижно сидел рядом с тобой.

— Он видел мой позор!

— Где? В мозгах твоих что ли? Конечно, видел и не раз, — успокоила подруга.

Я опять залезла под одеяло, вспомнив о красавчике из своих снов.

— Ты не понимаешь!

— Конечно, не понимаю. Не раскисай, а держи нос выше. Мы тебя не отдадим в Лавту, не хватало, чтобы ты стала их живой игрушкой.

— Какой фантом был на короле, когда он меня лечил? — поинтересовалась я из-под одеяла.

— Никакого.

Я сдернула одеяло вниз и посмотрела на Пелагею.

— Ты видела его вживую.

— Видела, вот тут он сидел, — Пелагея показала на край моей постели. — И держал тебя за руку.

— А какой он ты не расскажешь?

— Даже если захочу не смогу рассказать. Но думаю, тебе он понравится.

— Понравлюсь ли я ему теперь?

— У тебя голова прошла?

— Да, прошла.

— Значит спи и не думай всякие глупости. И не хандри мне больше.

Я послушно закрыла глаза и провалилась в сон. Похоже Пелагея наполила меня волшебным, успокоительным отваром.

Через неделю я полностью поправилась и могла ходить куда угодно, но мне было дико стыдно, поэтому я безвылазно сидела в своих покоях. Скандал с моим участием замяли, о преступных действиях Роредрика никому не сообщили и из страны с позором, как я надеялась, его не выгнали.

По углам придворные шептались, что я потеряла честь и теперь мне никогда не надеть короны Архона. Об этом мне сообщили мысли моих слуг. Они слышали разговоры благородных сен и обдумывали их.

Газеты, к моему облегчению, ничего не упоминали о скандале, лишь написали о лихорадке Эбола и пожелали мне скорейшего выздоровления.

Офицеры жаждали поскорее встретиться со мной и продолжить обучение. Осенью в традициях Земли мы планировали открыть военную академию.

Я всячески оттягивала встречи вне покоев. Мне казалось, что как только я выйду за дверь, тысячу глаз будут смотреть мне в спину и осуждать. Или опять случится какая-нибудь беда.

Ко мне приходила Ренейт. Она убеждала, что мне пора приходить на совместные обеды и как-то скрасить их своим чудесным присутствием. А я не могла представить, как буду смотреть в глаза советникам короля, которые видели мой позор.

Выйти из покоев меня не убеждали ни слова Овида, ни угрозы деда, ни тревожные пророчества о моем здоровье Пелагеи. Ничего не могло заставить меня вылезти из «своей пещеры».

Однажды, ко мне пришел сен Дарго. Прогнать его я не смогла, он меня не слушался. Сел в гостиной, приказал горничной принести нам чай. Мы сидели напротив и сверлили глазами друг друга. Сен Дарго делал вид, что наслаждается напитком, я же ковыряла булку вилкой. Аппетита не было.

— Кэтти, так нельзя. Уже прошло две недели, скоро презентация ваших проектов, нужно взять себя в руки, — начал Дарго, отставив чашку от себя.

— Зачем? — спросила я.

— Как это зачем? Ты нужна Архону! — возмутился он.

Мне стало грустно.

— От меня уже ничего не зависит, а я устала быть чужой игрушкой, — сказала я, продолжая, ковырять булку.

— Кэтти, кто не совершает ошибок? Встала, отряхнулась и пошла дальше, — посоветовал мне Болк.

— Куда идти? В Лавту или замуж за тебя?

Болк не обрадовался такой перспективе. Он сжал губы и постучал пальцами по столу.

— Дэвид, то есть король рассматривает и такой вариант, — сказал Болк, подняв голову и посмотрев мне в глаза.

— Ты будешь хорошим мужем. Но я тебе не нужна.

Болк опустил голову.

— Не стоит тут сидеть, — продолжил он меня воспитывать. — Лихорадка Эбола конечно очень коварная болезнь, но народ может неправильно понять твою малахольность. Шанс стать королевой никуда не делся. Ты до сих пор в игре.

— А как я буду смотреть придворным в глаза? — ехидно поинтересовалась я.

Болк поднял глаза на меня

— Ты не сделала ничего плохого, я не понимаю твоих терзаний. А сплетни, они всегда будут. Все королевы через это прошли. Собирайся, пойдем на обед.

— Нет.

— Кэтти!

— Никаких больше обедов, они ни к чему.

— Такова традиция.

— Пора ее менять.

Мы еще немного поспорили с Болком, а потом он ушел, пообещав мне на голову кару небесную. Представляю, какой у нас получится брак.

На обед я не пошла. Но зато решила выехать в школу. Два советника меня уже видели, с остальными общаться не буду. И никаких обедов! А если меня будут заставлять, я буду продолжать болеть.

Кому по силам изменить традиции в Архоне? Правильно Дэвиду. Помолившись богине, я нащупала путь к сознанию короля и постучалась.

— Кэтти! — ответил монарх. — Что-то случилось, нужна помощь?

— Мне хотелось кое-что обсудить, — ответила я.

Я чувствовала себя неловко. Как он ко мне сейчас относится? Да и вообще, все так неудобно получилось, а я со своими претензиями.

— У меня сейчас переговоры с Лавтой, можешь подождать? — попросил Дэвид.

— Да, конечно.

— Как только освобожусь, мы все обсудим, — пообещал он.

— Хорошо.

Я ушла ждать.

Прошел обед, я ждала. Прошел ужин, я ждала. Наступила ночь. Я плюнула на все и легла спать. Ворочалась в постели, перебирая нехорошие мысли о короле и его обещаниях, о себе и своих недостатках. Не могла долго уснуть. В конце концов, я услышала ментальное: «тук, тук». Я притворилась как будто сплю. И вообще это неприлично незамужним девушкам общаться с мужчинами по ночам, даже ментально. Мне папа такое делать не разрешает, дедушка, кстати, тоже.

Утром, после завтрака, король пригласил меня к себе в кабинет. На такое официальное приглашение я не могла ответить отказом. И если честно боялась получить люлей за ночной игнор. В сердечке клубочком свернулась обида, за вчерашнее долгое ожидание. Тревога тоже добавила мне парочку неприятных мыслей о том, что я — порченный товар и королю не нужна.

За завтраком кусок в горло не лез. Поковыряв кашу, поколупав булку, я направилась вслед за лакеем и охранной по лабиринтам дворца к королю.

Я потихоньку зашла в кабинет, прикрыв за собой дверь. Король сидел за столом в образе подростка, он кивком указал мне на стул, который стоял напротив. Несмотря на «юный возраст короля» я почувствовала себя школьницей, в кабинете директора.

— Доброе утро, сенара Екатерина, как спалось? — мягко спросил он.