Онлайн книга «Порочная страсть»
– Он само зло! – Ты что, плакал, Бен? – встревожился Майкл, садясь рядом. – Он говорил о тебе… Гадкие, грязные сплетни. – Ни в каких грязных делах я не замешан, так стоит ли огорчаться по пустякам? – Майкл поднялся, принес шахматы и, расставляя фигуры на доске, предупредил: – Сегодня я играю черными. – Нет, черные мои. – Ладно, согласен: тогда я играю белыми, – легко отозвался Майкл. Лицо Бенедикта страдальчески исказилось, он закрыл глаза, запрокинул голову, из-под опущенных век покатились слезы. – Ох, Майкл, я же не знал, что там были дети! Уилсон молча передвинул королевскую пешку на два поля вперед и принялся ждать. Минуту спустя Бенедикт открыл глаза, взглянул на доску сквозь пелену слез и быстро повторил сделанный ход, вытирая нос тыльной стороной ладони. Майкл поставил ферзевую пешку рядом с королевской, и Бенедикт ответил тем же, а когда Майкл поднял королевского коня, занес его над пешкой и занял клетку напротив слона, Бенедикт тихо засмеялся, качая головой, и спросил, вертя в руках слона: – Неужели ты никогда не научишься? Сестра Лангтри облегченно вздохнула, встала и с улыбкой пожелала всем доброй ночи, перед тем как уйти. Нил тоже поднялся, но обошел вокруг стола и, наклонившись к Мэту, о котором из-за истории с Бенедиктом почти забыли, тронул за плечо: – Пойдем ко мне: нужно поговорить. Днем полковник Чинстреп мне кое-что подарил, а я хочу поделиться с тобой. Снаружи оно помечено черным, совсем как Люс, но внутри… чистое золото! Мэт заметно смутился. – Но уже объявили отбой, разве нет? – Формально это так, полагаю, но сегодня все мы немного на взводе. Наверное, поэтому сестра закончила свое дежурство и ушла, не дождавшись, пока мы ляжем. К тому же Бен и Майк, похоже, надолго засели за шахматы, да и о Наггете не стоит забывать – что, если мы отправимся спать, а его начнет выворачивать наизнанку? Мэт неуклюже поднялся со скамьи, губы его растянулись в довольной, лукавой улыбке. – Что ж, с радостью присоединюсь к тебе и попытаюсь разгадать, что это такое: снаружи помечено черным, а внутри – чистое золото. В свою каморку Нил ухитрился втиснуть кровать, стол, жесткий стул и вдобавок намертво прибил к стенам там, где не мог бы, вставая с койки, удариться головой, несколько полок. Повсюду были разбросаны художественные принадлежности, но наметанный глаз тотчас заметил бы, что их владелец намеренно избегает писать маслом, которое долго сохнет, резко пахнет и неизбежно оставляет грязь, и предпочитает карандаши, акварель, уголь, темперу, сангину и пастель. Здесь же стояли склянки с грязной водой, лежала бумага. В этом хаосе не было никакой системы. Сестра Лангтри давно оставила попытки призвать Нила следить за порядком в комнате и с равнодушным фатализмом выслушивала бесконечные нравоучения матроны о санитарном состоянии обиталища капитана Паркинсона. К счастью, Нил при желании мог очаровать кого угодно, даже такую особу, как старшая сестра, которую он крайне непочтительно и дерзко называл глупой старой курицей. Радушный хозяин, он первым делом усадил Мэта на кровать, затем смахнул со стула на пол гору всевозможного хлама и уселся сам. На краю стола уже стояли два стаканчика для зубных щеток и две бутылки шотландского виски «Джонни Уокер» с черными этикетками. Нил срезал с горлышка золотистую фольгу, осторожно извлек пробку, щедро, едва не до краев, наполнил стаканы и, сделав большой глоток, провозгласил: – Твое здоровье! – За тебя, Нил! – последовал его примеру и Мэт. Они шумно втянули воздух, словно два пловца, вынырнувших из ледяной воды, и Нил, у которого на глазах выступили слезы, признался: – Я слишком долго не брал в рот спиртного. Боже мой, этот скотч сшибает с ног. – А вкус у него божественный, – отозвался Мэт и сделал еще глоток. Они помолчали, в предвкушении, когда сладкий хмель затуманит голову. – Похоже, что-то вечером произошло, потому Бен и сорвался, – проговорил Нил. – Тебе что-нибудь известно? – Люс издевался над Беном: издавал звуки наподобие автоматных очередей и называл его убийцей ни в чем не повинных людей. Бедняга Бен разрыдался. Грязный подонок этот Люс! Послал меня ко всем чертям, оттолкнул и куда-то ушел. В него будто дьявол вселился. – А может, он и есть сам дьявол, – буркнул Нил. – И то верно, чертово отродье, плоть от плоти. – Тогда пусть бережет свою задницу: боюсь, одному из нас захочется проверить, вправду ли он бессмертен. Мэт со смехом протянул Нилу опустевший стакан. – Запиши меня добровольцем. Нил наполнил сначала его стакан, потом свой. – Боже, как мне этого не хватало! Должно быть, полковник Чинстреп умеет читать мысли. – Так это действительно его подарок? Я думал, ты пошутил. – Полковник вручил мне виски лично. – С чего бы? – Думаю, это из его запасов весьма сомнительного происхождения. Наверное, решил, что не успеет влить в себя столько, прежде чем базу свернут, вот и примерил роль Санта-Клауса. Рука Мэта, сжимавшая стакан, дрогнула. – Мы едем домой? Проклиная пьяный дурман, развязавший язык, Нил с жалостью посмотрел на него, но никакие сочувственные взгляды не могли пробиться сквозь слепоту. – Да, через месяц или около того, старина. – Так скоро? Моя жена узнает!.. – Рано или поздно это все равно произойдет. – Я надеялся, что со временем… – Ох, Мэт… Уверен: она поймет. – Поймет? Нил, я больше не хочу ее! Даже думать об этом не могу! Урсула ждет, что к ней вернется мужчина, а кого получит? – Ты не можешь отсюда судить об этом. Откуда тебе знать, что будет? Чем больше ты себя накручиваешь, тем хуже. Мэт глубоко вздохнул и сделал еще глоток виски. – Я рад, что тебе подарили скотч: он вроде обезболивающего. Нил сменил тему. – Похоже, Люс сегодня не в духе, раз испортил настроение всем нам: прежде чем напустился на Бена, цеплялся к сестре. – Я знаю. – Так ты тоже слышал? – Да, все, что он говорил Бену. – Ты хочешь сказать, что, кроме автоматных очередей, было что-то еще? – Да. Он выбежал в бешенстве из кабинета сестры, а на Бена набросился, потому что тот не пожелал молча слушать, как Люс поливает ее грязью и несет ахинею на Майкла. Нил повернул голову и посмотрел на Мэта с интересом, словно наткнулся вдруг на золотую жилу. – Что ты имеешь в виду? |