Онлайн книга «Джанан. Пленница тирана»
– Девочка, надо вспомнить, – ласково говорит Хая, когда под мое шипение врач обрабатывает ранки. – В гареме не должно быть жестокости, с ней нужно бороться. Вы все здесь должны быть как сестры. Я легонько качаю головой, давая понять, что не помню. Ну не успела я еще обдумать последствия того, что я сдам Фариду. А вдруг с ней сделают нечто настолько ужасное, несоизмеримое с моими побоями, что я за всю жизнь не смогу простить себя? Немного позже, когда меня оставят в покое, я смогу подумать и оценить обстановку, чтобы определиться, что делать и говорить дальше. К счастью, Хаю от меня отвлекает Лутфия, которая подходит и начинает что-то со злостью шептать ей. Хая кивает и смотрит на меня. – Поняла. Но что теперь делать? – Я не знаю! Что хочешь! Иди к Валиду и сама объясняй! – шипит она, уже практически не сдерживаясь. С этими словами распорядительница покидает комнату, прикрикнув на девушек, чтобы отправлялись заниматься работой, а Хая присаживается возле меня. Врач складывает свой портативный чемоданчик и выпрямляется. – Я оставила на тумбочке заживляющую мазь. Смазывай все ранки утром и вечером. Для синяков вот эта. – Она показывает на небольшую баночку. – Раз в день утром будет достаточно. Через несколько дней все должно уже быть в норме. Сотрясения нет, как и глубоких ран, требующих, чтобы их зашивать. Так что скоро ты поправишься. Сегодня лучше отлежаться и при малейших признаках отклонений – тошнота, рвота, головокружения – зовите меня, проверим. – Спасибо, – негромко произношу я, а врач, кивнув, разворачивается и выходит из гарема. За ней комнату наконец покидают и служанки, на которых Хае приходится прикрикнуть. Наконец здесь наступает блаженная тишина, и я прикрываю глаза. Хая гладит меня по руке. – Ох, Амира, тяжелый у тебя путь, девочка. – Я сегодня читала книгу, пока господин спал. Там история именитых торговых марок. – Не для тебя такая литература, – недовольно бурчит Хая. – Знаю, но очень хотелось почитать то, что читают мужчины. Хая цокает языком, а я представляю себе, как она в свойственной ей манере качает головой, и очень отчетливо это вижу, даже не открывая глаз. – И что там было? – Тебе тоже интересно? – с легкой улыбкой спрашиваю я. Нормально улыбнуться пока не могу, потому что губы от натяжения снова начинают саднить и пульсировать. – Ты же не просто так завела этот разговор. – Одна из первых фраз в этой книге гласила: «История самых знаменитых торговых марок начиналась с, казалось бы, непреодолимых трудностей. Их владельцы терпели поражения, банкротились, но раз за разом поднимались, чтобы выстроить свои многомиллионные империи». Хая фыркает. – И какое это отношение имеет к тебе? – Я тоже поднимусь, Хая, чтобы стать сильнее. Вот посмотришь: я стану сильнее каждой из девушек в этом гареме. Я открываю глаза, и в этот момент она как раз красноречиво закатывает глаза. – Зря ты мне не веришь. Я стану матерью детей господина Заида. – Ш-ш-ш, думай, что говоришь, – нахмурившись, рычит она на меня. – Наш господин не может иметь детей. – Это потому что он пытается завести их не со мной. – Пф, самоуверенная, глупая девчонка. Ты хоть господину такого не говори. Ладно, отдыхай, а мне надо идти к Валиду, тушить пожар, который ты разожгла. Хая пытается встать, но я перехватываю ее за руку. – О чем ты? Она наклоняется ко мне и шепчет: – После визита врача господину принесли обед. Фарида принесла. Он потребовал, чтобы после обеда ты пришла и почитала ему. Почитала, Амира? Это твоя была идея? – Моя. А как еще я могла развлечь его? – Значит, с памятью у тебя все в порядке. Кто избил тебя? Я поджимаю губы, несмотря на нестерпимую боль. – Амира, мне ты можешь сказать. Почему молчишь? – Что с ней сделают? – Если узнает Валид, то, скорее всего, выгонят. – И куда она пойдет? – Все зависит от того, о ком мы говорим. Если у девушки есть семья, ее отвезут к семье. Если нет, – она пожимает плечами, – тогда не знаю. Говори, Амира. Я должна знать, кто в гареме представляет угрозу. Сегодня она побила тебя, а завтра, чувствуя свою безнаказанность, убьет кого-нибудь. – Пообещай, что пока никому ничего не скажешь. – Амира… – Обещай, иначе это последнее, о чем я тебе расскажу. – Это не тебе решать, – строго отвечает Хая, и я напоминаю себе, что с ней мне нужно дружить. Лебезить, если понадобится. Ведь если я что и поняла за это время в гареме, здесь выживает сильнейшая и самая хитрая. Остальные просто существуют на содержании господина. – Фарида, – наконец даю ей информацию, которую она требует. Я вижу, как глаза Хаи увеличиваются, а рот приоткрывается, формируя удивленное «о». – Она уже три года в гареме и никогда не была замечена за жестоким поведением. Я легонько пожимаю плечом. – Видимо, я особенная. Я могла бы горько усмехнуться, и внутри так и делаю, но снаружи слишком сильно саднят губы. Хая задумчиво смотрит в сторону. – Ладно, подумаем, что с этим делать. А за что хоть била? – За то, что меня вместо нее отправили к господину. – Теперь молись, чтобы Фарида не побежала к распорядительнице со своей версией произошедшего, иначе это был первый и последний раз, когда ты попала в комнату господина. Подумаем, что можно сделать. Надо будет, наверное, по-тихому убрать ее из гарема, а в этом нам поможет только один человек – Шуджа. – А Валид? – тихо спрашиваю я. – Ты что? Валид как раз устроит показательную порку. – В прямом смысле? – В самом, что ни на есть, прямом. Он требует покоя и порядка в гареме. И если они нарушаются, он жестоко наказывает. – Может, она заслуживает порки. – Если ты так считаешь, то я могу пересказать эту историю Валиду. – Нет. Пока не надо. Я немного подумаю, ладно? – Пф, подумает она. Спускайся на землю, Амира, здесь есть кому за тебя думать. Ты давай поправляйся, работы много. Я пошла к Валиду объяснять, почему господин не может получить девушку, которую снова требует в свои покои. Слишком много забот появилось, когда ты пришла в гарем, – грозно произносит Хая и, развернувшись, уходит. Я киваю и легонько улыбаюсь, когда она скрывается за тонкой занавеской. Прикрываю глаза и внутри себя ликую. Не знаю, по какой причине, но господин требует именно моего присутствия в своих покоях. Я могла бы сейчас подняться и предстать перед ним в том виде, в котором я есть. И пускай бы обрушил небо на голову Фариды. Но шестое чувство подсказывает, что мне нельзя торопиться с возмездием. Каким-то образом я знаю, что наша с ней тайна еще послужит мне на благо. И я точно уверена, что Хая будет хранить этот секрет. Понятия не имею, откуда у меня такая уверенность в постороннем человеке, но, думаю, как бы Хая скептически не относилась к моим заявлениям о моем будущем успехе у господина, все же, видимо, чувствует, что я не просто так появилась в гареме. Я здесь для того, чтобы перевернуть все заведенные здесь порядки. И начну я с того, что как только почувствую себя лучше, тут же появлюсь в комнате хозяина дома. |