Книга Как его завоевать?, страница 30 – Инна Полежаева

Мы с Ильей вышли на улицу, он взял меня за капюшон куртки и слегка подталкивал к машине:

– Давай, иди, садись. Совсем расклеилась, подумаешь, ничего страшного, кто-то влез в квартиру, делов то….Завтра замки поменяет хозяйка и все.

– Ага… а если б я в это время была дома? – сказала я голосом почти перешедшим в рыдания.

– Ну кто полезет в квартиру, когда кто-то есть дома, не говори глупостей.

На ум пришел мем из интернета, который недавно попался на глаза. Там было изображено два типа мужчин. Женщина с температурой звонит первому и сообщает, что заболела. Тот отвечает, мол я сейчас привезу курочку, куплю лекарства, приготовлю бульон, приеду и буду тебя лечить а ты лежи и жди меня. И второй тип: женщина звонит и говорит, мне плохо, болею, не могу дышать. На что парень отвечает, типа что тут сложного? Берешь и дышишь. И все.

Вот Илья как раз-таки явно относился ко второму типу. Вспоминая слова Тани я представила, что модный парень с длинной челкой меня б сейчас заботливо обнял и сказал: «Не переживай моя курочка, все будет хорошо», а капитан Перебейнос просто произнес: «Ну и что такого? Подумаешь… проникновение в квартиру… даже не украли ничего…».

Почему-то этот факт вызвал у меня улыбку на лице.

– Чему улыбаешься? – спросил он.

– Своим мыслям, – ответила я.

– Логично. Голодная?

– Наверное, нет, – пожала я плечами, я сама не понимала какая я сейчас, голодная или не очень.

– Поехали домой, – произнес он.

Это прозвучало так… Хочу, чтоб он мне так говорил и мы ехали вместе в один дом, одну квартиру, одну постель.

Я снова улыбнулась, затем посмотрела на него и сказал:

– Ты вообще-то должен меня похвалить, что я не ревела.

– А почему ты должна реветь то? – он поворачивал налево и даже головы не повернул в мою сторону.

– Ну… это же страшно! Пришел, а квартира открыта!

– Страшно, это когда твоя бабка соседка из тебя полынью дьявола гонит, а все остальное – херня.

Я расхохоталась, по его лицу пробежала усмешка.

Мы припарковались во дворе неподалеку от подъезда Ильи.

– Идем, – сказал он, когда я вышла из машины, и он закрыл ее.

– Куда? – спросила я.

Он также взял меня за капюшон и подтолкнул в сторону его подъезда.

– Эм… если мы к тебе идем, то мне бы вещи взять, – робко вставила я.

– Утром возьмешь, сейчас тебе вещи ни к чему, могу дать футболку, – ответил он кратко, не переставая подталкивать меня вперед.

– Чего ты толкаешься? – возмутилась я, хотя продолжала также медленно ковылять по скрипучему снегу.

– Потому что ощущение, что у тебя сейчас батарейки сядут и ты упадешь на месте, не дойдя до квартиры.

– Ну… донесешь если что, – съязвила я, и за это ощутила новый мягкий тычок в спину.

– Иди-иди….

Я спала как убитая. Вчера, когда мы пришли к Илье, я еле сходила в душ и упала на диван, даже не понимая где в это время был Илья. Утром проснулась с дурацкой головной болью, капитан мягко потрепал меня по лохматой макушке и сказал:

– Иди ешь, потом отведу тебя домой…

– Зачем? Я сама пойду, – ответила я.

– Ну тебе же страшно, – он приподнял бровь.

– Уже нет, – и правда, чего уже там страшного? Тот, кто лазил теперь вряд ли вернется. Тем более сегодня свой лик явит хозяйка и, скорее всего, поменяет замки.

Я с аппетитом наворачивала омлет с толстой, сочной сарделькой и тихо радовалась тому, что капитан не очень романтично и нежно, но заботится обо мне Я б это назвала сухо, по-мужски.

– А ты всем девушкам так помогаешь?

– Как так?

– Ну… сосисками с омлетом кормишь?

– Если ты имеешь ввиду, вожу ли я всех девиц, которые пришли и написали заявление в отделении, к себе домой на завтрак, то нет.

– Это хорошо, – я кивнула, – и не надо. Только мне так нужно помогать.

– Почему это? – он бросил на меня взгляд, сквозь ароматный пар от кружки кофе.

– Потому что я для тебя особенная, – пожала я плечами.

– Начинается, – бросил он.

– Ну, ты сам сказал, что не водил пострадавших девиц на завтрак с сардельками к себе! Значит я особенная!

– Прекрати искать признаки того, что ты для меня особенная и все будет отлично, поверь, так проще жить, чем ждать того, чего не будет. В конце такого пути тебя ждет разочарование.

– Мы это уже обсуждали, – я поднялась со своего места, – эти скучные беседы не интересуют меня, я пошла домой.

Все-таки капитан пошел меня провожать. Мы выпустили Спиногрыза на прогулку. И только я подумала, что Илье крупно повезло не встретить ни одну из бабок, как перед нами с алым веером нарисовалась Маргарита Яковлевна. Она поднималась по лестнице и кричала:

– Товарищ капитан! Я слышала вас голос!

– Бл… ь, почему Прохор Шаляпин не забрал ее с собой? – пробурчал себе под нос Илья, я расхохоталась, а он надев маску безразличия подошёл к ней.

– Доброе утро!

Я тоже поздоровалась и закрыла двери в свою квартиру, все-таки пора мне собираться на работу.

Сегодня я шокировала своих коллег историей о том, что кто-то шарился в моей квартире. В обед масла в огонь подлила сама хозяйка, которая пришла ко мне на работу, предварительно позвонив, с новыми ключами от квартиры. Это она во сколько прикатила то из Москвы, что даже успела сменить замок в дверях? Ночью что ли?

Илья сказал, что результаты по отпечаткам будут через пару дней. Соседи ничего не слышали, не видели. Когда надо они, блин, спят, а когда не нужно выплывают из сиреневого дыма от пучка полыни. Камер в округе отродясь не водилось, так что пока информации нет. Но Анна Федоровна, хозяйка моего жилища, была уверена, что ее «племянничек-наркоман» пытается найти какие-то драгоценности, чтобы сплавить их «на черном рынке».

Я не очень понимаю, как можно додуматься искать в квартире, где твоя тетка давно не живет и сдает, какие-то там ценные вещи, ибо ни один дебил не оставит ценности квартиросъёмщикам, но она утверждала, что «этот идиот на такое точно сподобится».

Но вся ее речь по сути сводилась к одному – чтобы в случае чего, если это и правда дело рук Прошки, я забрала заявление из полиции. «Хоть он и юродивый, но свой», добавила в конце она.

Я с удовольствием пойду ей на встречу, лишь бы мне больше не пришлось попадать в такую ситуацию, когда кто-то шарится в моей квартире, пусть и съемной.

Как только тетка услышала мое вялое согласие на то, чтобы прекратили следствие по этому делу, ретировалась, шелестя цветастым пуховиком.