Онлайн книга «Двойня в подарок»
|
– Так еще немного осталось… – Значит, быстрее занимайся Ушаковой, – отрезаю я и, выйдя из тачки, со всех ног несусь к соседям. Надежду уговаривать не приходится. Или она уже сто раз пожалела об увольнении, или я предлагаю слишком хорошую зарплату. Я-то сумму назвал по меркам большого города. А тут Шанск… Еще то захолустье! Может, лоханулся? Но для Леры и детей мне ничего не жалко. Да и Надя Щербинина не чужой человек. Подружка детства, все-таки! В одном тазу летом плескались. И специалист вроде хороший. – Может, поужинаешь с нами? – спрашивает она по-свойски. – Не могу, – мотаю головой. – У меня там Столетов на хозяйстве. Он меня как родная мама контролирует… – Как она? – печально спрашивает Надежда, сжимая мою ладонь. – Да все так же, Надь, – морщусь я и тут же перевожу разговор в деловое русло. – Ты сможешь сегодня к Лере заглянуть? Или уже завтра? – Так сейчас поем и побегу, – всплескивает руками Надежда. – Может, сказать Дану? Отвезет тебя. – Не придумывай, Морозов. Я пятнадцать лет в роддом на работу пешком хожу. Не облезла еще. – Хорошо, – киваю довольно. – Теперь ты мой сотрудник. А договор мы с тобой потом подпишем… Сейчас Вите сообщу. – Договор? – изумляется она. – Зачем, Тима? Мы же сто лет друг друга знаем. И никогда друг друга не подведем… – Конечно, Надь, – соглашаюсь уверенно. Носками сапог пинаю снег, направляясь к своим воротам, и все пытаюсь понять, как устроены эти бесхитростные люди. Надюшка – сама доброта. И если ее обидит кто, я впишусь. Но в суд она сама не пойдет. Потеряет, поплачет, перетопчется. И заранее знает об этом. Не верит наш народ в правосудие. Слишком многие наживаются на его бедах. Вот и обходит стороной все, что связано с законом. Даже договор не захотела подписать! Погоди, Щербинина! Устрою тебе юридический ликбез. – Я ухи наварил, – встречает меня дома Дан. – Быстро руки мой, и за стол. «Прям как отец родной, – усмехаюсь я, заходя в ванную. Мельком гляжу в отражение. Небритая усталая рожа. Хорошо, хоть Богдан дома. Не один я. Хлебая наваристую жидкость, млею от удовольствия и, справившись с первым приступом голода, внимательно смотрю на друга. – Даня, нам бы собрать всю инфу по Лере, – замечаю вскользь. – Комбинат надо проверить и подружек. Хочу вычислить ту сволочь, которая так напугала девчонку. – Не вопрос, – жуя, соглашается Дан. – Подключу местных пацанов. – Только тихо. Без огласки. Окей? – смотрю пристально. – Да ясен пень… Сейчас свяжусь кое с кем, – кивает он и добавляет со вздохом. – Может, вместе прокатимся. Я в этих делах плохо разбираюсь. Мне проще в морду двинуть… – Поработать надо, – усмехаюсь заговорщицки. И как только за другом хлопает входная дверь, приношу на кухню ноутбук. Усевшись в кресло, вытягиваю ноги поближе к камину и ввожу в поисковик запрос. Красивые женские имена. Придирчивым взглядом блуждаю по списку. И никак не могу понять, какие выбрать. Алина… Катя… Маша… Лучше пусть сама Лера выберет? Она мать. А мне какая разница? Я к любому имени привыкну. И тут же вспоминаю двух малявок, лежащих в люльках. Это мои дети! Морозовы. Продолжение рода. Вот только поделиться радостью не с кем. Отец умер. А мама… Взяв айфон, лежащий на подлокотнике кресла, тыкаю в знакомый контакт. – Здравствуйте, Тимофей Сергеевич, – тут же отвечает мне сиделка. – Как она? – интересуюсь устало. – Да все так же. Вы бы подъехали с доктором поговорить… – Он просил? Какие-то проблемы? – Нет, нет, что вы! – испуганно щебечет она. – Я просто подумала… – Всего хорошего, – отрезаю я и, отбив звонок, задумчиво смотрю на пламя. От щемящей безысходности мысли снова сворачивают к Лере. На душе теплеет. А печаль уступает место насущным заботам. Интересно, пришла ли в роддом Надежда? Можно, конечно, подговорить Щербинину. Пусть узнает у матери моих детей, кто же ее так напугал… Этот путь самый простой и самый сложный одновременно. У Нади свой кодекс чести. Еще решит, что я вынуждаю ее стучать… Или по доброте душевной проговорится самой Лере. А вот этого допустить нельзя. Маленький трусливый заяц не должен даже заподозрить меня. Узнает о моих действиях за ее спиной, точно сбежит куда-нибудь. «Кстати! – чешу репу. – А родители Лерины где? Другие родственники? Ну, не детдомовская же она. Почему никто не приехал? Не хлопочет? Не помогает? За мной с дубиной не бегает?» – Глеб, – снова звоню помощнику. – По родне Ушаковой отдельный отчет сделай. Может, стоит отправить кого-нибудь из наших следопытов на ее историческую родину и там с людьми поговорить. – Уже работаем, Тимофей Сергеевич, – бодро рапортует тот. – Ну и молодцы, – улыбаюсь довольно. Собираюсь еще дать парочку ценных указаний, но в трубке слышатся гудки. Пробивается еще кто-то. Дан, наверное… Удивленно смотрю на входящий. Надя! Интересно, что там случилось? – Ладно, пока, – бросаю отрывисто Глебу и тут же переключаюсь на вторую линию. – Тимофей Сергеевич, – лепечет в трубку знакомый до боли голос. А у меня аж дух перехватывает от радости. – Это Лера… – Узнал тебя, – как дурак, улыбаюсь в трубку и спрашиваю осторожно. – Все в порядке? Нехорошее предчувствие просачивается в душу. Просто поболтать Лера не позвонит. А значит… – Тимофей Сергеевич, можно вас попросить? – лепечет она неуверенно. – Вам не трудно будет купить мониторы дыхания? Виктор Петрович убеждает меня, что синдром апноэ бывает редко. Но я волнуюсь. Вдруг с девочками что-то случится, когда я спать буду. Пожалуйста! Голос дрожит. Лера чуть не плачет. Сколько ей? Двадцать два! Совсем молодая. А тут двойня! – Погоди, я ничего не понял, – замечаю мягко. – Давай по порядку. Какие мониторы и кому нужны? У Торганова вроде есть в кабинете… – Нет, это приборы так называются. Для малышек. Устройства специальные. Их к кроваткам подвешивают для контроля за дыханием. И если ребенок перестает дышать, прибор оповещает родителей. В ужасе сажусь прямо. Никакого расслабона, сплошной напряг. – Погоди, – увещеваю в трубку. – Почему дети перестанут дышать? С ними же все в порядке. Меня педиатры лично заверили. Анализы хорошие. Хрипов в легких нет. Только эта… как ее… желтушка новорожденных. |