Онлайн книга «Однажды в Марчелике»
|
Но сама Пелла на родину возвращаться не собиралась. Хотя и не отказалась бы взять несколько памятных вещичек из своего багажа… Самое важное-то у неё с собой было: фотография матери, небольшая сумма денег и она сама. А остальное, как считала девушка, со временем приложится. Надо просто взять себя в руки и наотрез отказаться садиться на дилижанс до Сан-Валентино… – Тпру! – крикнул воллам Алекс, натягивая вожжи. – Да что там опять?! – Куда смотрели твои глаза? Ты что, не мог объехать эту яму, Бен? – Пелла узнала сердитый голос тёти Луизы. – Да не видел я эту яму! Ты мне сама шляпу взялась поправлять, мам! – возмутился Бен. – Да чтоб вас всех! Сколько можно-то?! – это уже Дан возмущается. Пелла выглянула вперёд и увидела, что мужчины-касадоры сбегаются к четвёртому фургону, который въехал в глубокую лужу и теперь никак не мог выбраться. Из каких бы лёгких и прочных материалов ни делали дома на колёсах, вот только весили они всё равно непомерно много. Застрявший фургон вытянуть было нелегко – даже двужильным воллам. Вот и приходилось людям помогать животным. – Раз-два! Взяли! – кричал старик Джон, координируя действия помощников. – Раз-два! Взяли! Фургон продержался десять минут, а потом со скрипом выбрался из ямы и выехал на сухую землю. Касадоры вернулись по своим местам, и движение возобновилось. Солнце медленно, но неуклонно приближалось к зениту. Небеса стремительно бледнели, взамен приобретая болезненный жёлто-зелёный оттенок. Пелла расправила поля шляпы и невольно вжала голову в плечи. Она никак не могла привыкнуть к тому, что в северном полушарии Эрфы Гробрудер не отбрасывает спасительную для всего живого тень, болтаясь где-то на самом краю горизонта. Впрочем, к тому, что Гробрудер каждую ночь забирался высоко в небо, тоже привыкнуть было сложно… К жаре вообще бывает нелегко приспособиться. Особенно к такой, которая случалась в Марчелике. Будто не хватало Фор-Носту других сложностей и бедствий – так нет, надо было ещё и в середине дня всё выжигать… Тем не менее, как заметила Пелла, местные привыкли к регулярной «прожарке» и выработали свои способы защиты: тонкотканная одежда свободного кроя, широкополые шляпы, большие фляги с водой, хитрый прищур, спасающий от солнца, и обязательный репитан. Почему он так называется, Пелла не знала. Хотя догадывалась, что изначально название было другим. Впрочем, так оно и было. Ещё на заре освоения нового континента какой-то учёный муж придумал называть дневной отдых длинным словом «репитоантиаэриен» – но кто же будет в здравом уме так ломать язык? Вот жители Марчелики и сократили всё до «репитана». Впрочем, даже это слово использовалось редко. Чаще звучало словосочетание «дневной привал». – Дан! – крикнул один из касадаров впереди. – Ты видишь то же, что и я? – Я пока ничего не вижу, Бен! – ответил молодой глава вадсомада. – У меня грязь в глаза попала. Могу только щуриться и лить слёзы. Что там? – Вспышки, Дан! – ответил Бенедикт, вглядываясь в далёкий горизонт. Колонна повозок к тому моменту замедлилась и еле плелась. Иоганн забрался на крышу своего фургона и долго смотрел на горизонт. Пелла тоже начала вглядываться в край Гробрудера, стараясь заметить то же, что увидели опытные касадоры. – Бен прав, Дан! – крикнул Иоганн. – Надо искать укрытие! Фургоны снова тронулись, натужно скрипя колесами, но теперь их путь лежал к ближайшему сухому островку. А Пелла всё смотрела на край Гробрудера и, наконец, заметила, как по самому краю огромного бледно-красноватого круга пробегают какие-то всполохи. Вот только она совершенно не понимала, как сами касадоры заметили их за несколько минут до неё… Остров, к которому Дан направил вадсомад, оказался вовсе не островом, а длинным мысом, который глубоко вдавался в Сухие болота. Появление фургонов вспугнуло с насиженных мест десятки мелких птиц, которые принялись с возмущёнными криками носиться над будущим местом стоянки. И продолжали это нехитрое занятие все те несколько минут, пока члены маленькой общины разворачивали навесы между фургонами, выставленными кругом. Пелла оказалась не у дел. К работам её не привлекали, и она слонялась без дела, страстно желая быть полезной, но не находя выхода благородному порыву души. А заодно случайно стала свидетельницей разговора тёти Луизы с сыном. – А почему не выставили часовых? – спрашивала женщина. – Мам, ну откуда я знаю? – удивлялся Бен в ответ. – Дан не приказал… – А без приказа никто додуматься не может? – сварливо заметила женщина. – Как будто у нас и без того дел не хватает!.. – проворчал Бенедикт. К моменту, когда все работы были закончены, по поверхности Гробрудера проносились уже целые вереницы вспышек, а на жёлтом небе Марчелики переливалось бледное разноцветное сияние. Птицы, наконец, успокоились и скрылись в густой траве. А сама трава явно старалась стать не такой густой, как была совсем недавно. Местные деревья и растения стремительно скукоживались, покрывались складками и сворачивали трубочкой листья. В общем, природа делала всё, чтобы предстоящий багрянец не навредил ей больше, чем положено. А потом навалился жар… У Пеллы, как с ней всегда бывало в такие моменты, резко заболела голова. Струящийся солнечный свет, казалось, проникал повсюду, нагревая всё, что только можно. И что нельзя – конечно, тоже. Девушку на пару минут кинуло в жар, но быстро отпустило. Ощущения были знакомы ещё по Старому Эдему. Так бывало всегда, и Пелла давно привыкла, упрямо не подавая виду, что ей плохо. Только с сожалением и завистью смотрела, как молодые касадоры располагались под навесами и занимались своими делами… – Что, мешо, плохо во время вспышки? – раздался рядом женский голос. Пока Пелла наслаждалась незабываемыми ощущениями, к ней незаметно подкралась Анна. Кажется, мать того самого Алекса, с которым Пелла ехала в фургоне. – Да, – не стала скрывать девушка, раз уж её слабость обнаружили. – С детства так… – Значит, это у тебя семейное!.. – Анна усмехнулась. – Откуда вы знаете? – удивилась Пелла такой осведомлённости. В самом деле… Её мать тоже всегда плохо реагировала на вспышки. Правда, ни сама Пелла, ни мама в этом никому старались не признаваться. По старым поверьям, те, кому плохо от солнечной вспышки, наверняка были связаны с нечистым. А, стало быть, либо ведьма, либо колдун. И тем, и другим, как давно известно – место на костре. Конечно, власть – что светская, что духовная – с этими дикими предрассудками старалась бороться… Однако делала это вяло, без огонька: спустя рукава и прикрыв глаза. Всё-таки людям куда проще в своих бедах винить других людей. – Старику всегда было плохо, – объяснила ей Анна. – Во время вспышки. Это передаётся по наследству. Всегда. |