Книга Из моего окна, страница 50 – Ариана Годой

– Почему? – бросаю ему вызов и подхожу ближе.

И он снова сомневается, открывает и закрывает рот, сжимая челюсти. Его дыхание учащается, как и мое. Я теряюсь в глубине его глаз, и он отворачивается от меня, взъерошивая волосы.

– Арес, тебе пора.

Он поворачивается так, что стоит боком ко мне, уставив глаза в пол.

– Я думал, что никогда не вляпаюсь в это дерьмо, я бежал от него, и все равно это случилось со мной, и я не знаю, верно ли чувствую, но больше не могу отрицать… – Он полностью поворачивается ко мне, побежденный, плечи опущены, голубые глаза взволнованны. – Я влюбился, Ракель.

Я перестаю дышать, и мой рот открывается в большой букве «О».

Он улыбается сам себе, как глупец.

– Я так чертовски сильно влюбился в тебя.

Мое сердце переворачивается, и в животе появляется волнение. Я верно расслышала? Арес Идальго только что сказал, что влюблен в меня? Он не сказал, что хочет меня, не сказал, что хочет меня в своей постели, он сказал, что влюблен в меня. Я не могу ничего ответить, не могу двигаться, могу только наблюдать за ним. Я вижу, как эти холодные стены рушатся передо мной.

И потом я вспоминаю…

История…

Его история…

Это пьяное воспоминание, но я отчетливо слышу слова. Он обнаружил свою мать в постели с человеком, который не был его отцом, и его отец простил измену. Арес прошел через это, он все видел. Отец был его опорой, должно быть, слабость и слезы его отца стали для него сильным ударом.

Я не хочу быть слабым, я не хочу быть таким, как он…

Я поняла это, знаю, что это не оправдывает его поступки, но, по крайней мере, объясняет их. Мама всегда говорила мне, что все, чем мы являемся, во многом зависит от нашего воспитания и от того, что мы переживаем в детстве и в начале подросткового возраста. В это время мы похожи на губки, которые впитывают все.

И потом я вижу его…

Парень, стоящий передо мной, не бессердечный высокомерный идиот, с которым я впервые заговорила из моего окна, это парень, у которого было трудное детство. Парень, который не хочет быть похожим на человека, которым он восхищался, который не хочет быть слабым.

Уязвимый мальчик.

Злой, потому что не хочет быть уязвимым. А кто хочет? Влюбиться в кого-то – значит дать другому человеку власть уничтожить тебя.

Арес смеется, качая головой, но в его глазах нет радости.

– Теперь ты ничего не говоришь.

Не знаю, что сказать.

Я слишком удивлена поворотом нашей беседы. Мое сердце сейчас разорвется, я с трудом дышу.

Арес отворачивается, бормоча:

– Черт. – Он упирается лбом в стену.

Я начинаю хохотать. Я громко смеюсь, и Арес снова поворачивается ко мне с явным смущением на лице.

– Ты… сумасшедший… – говорю я, смеясь, я даже не понимаю, почему смеюсь. – Даже признание у тебя неуравновешенное.

– Хватит смеяться, – приказывает он, приближаясь ко мне с серьезным видом.

Я не могу.

– Ты ненавидишь меня, потому что влюблен? Ты себя слышишь?

Он молчит, разочарованный, только держится за переносицу.

– Я не понимаю тебя, наконец у меня хватило смелости сказать тебе, что я чувствую. И ты смеешься?

Я откашливаюсь.

– Прости, правда, я просто…

Думаю, это нервное.

Его серьезность колеблется, и на губах появляется кривая улыбка.

– У тебя получилось.

Я хмурюсь.

– Что?

– Помнишь, что сказала тогда на кладбище?

– Тогда чего ты хочешь?

– Все просто, чтобы ты влюбился в меня.

Я не могу не улыбнуться.

– Да, и ты посмеялся надо мной. И кто теперь смеется, греческий бог?

Он наклоняет голову, наблюдая за мной.

– Я попался, но ты тоже влюбилась.

– Кто сказал, что я влюблена?

Он приближается, заставляя отступить, я упираюсь спиной в дверь, без возможности убежать, он наклоняется ко мне, уперевшись руками в дверь, заключая меня между ними. От него восхитительно пахнет дорогим парфюмом. Я сглатываю, передо мной такое прекрасное лицо.

– Если не влюблена, то почему перестала дышать?

Выдыхаю, понимая, что неосознанно перестала дышать. Я не знаю, что ему ответить, и он это понимает.

– Тогда почему твое сердце стучит быстрее, а ведь я даже тебя не коснулся?

– С чего ты взял, что быстрее?

Он берет мою руку и прикладывает к своей груди.

– Потому что мое – да. – Мое сердце вздрагивает, когда я чувствую ускоренные удары его сердца. – Я пытался показать тебе, когда мы виделись в последний раз, что я чувствую к тебе.

Он прислоняется ко мне лбом, и я закрываю глаза, чувствуя удары его сердца, его близость. Он снова говорит, нежно:

– Прости.

Я открываю глаза и оказываюсь в бескрайнем море его глаз.

– За что?

– За то, что так поздно признался в своих чувствах.

Он снимает мою руку со своей груди и целует.

– Пожалуйста, прости.

Он приближается, наши дыхания смешиваются, и я понимаю, что он ждет моего согласия. Я не возражаю, и его сладкие губы касаются моих. Поцелуй нежный, чуткий, но такой чувственный, что в животе порхают пресловутые бабочки. Он берет мое лицо обеими руками и целует глубже, наклонив голову. Наши влажные губы движутся синхронно. Боже, я люблю этого парня. Я пропала.

Он останавливается, не отрывая своего лба от моего, я дышу и говорю:

– Первый раз.

Он немного отстраняется, чтобы взглянуть на меня.

– Что?

– Первый раз ты целуешь меня несексуально.

Его нелепая улыбка оголяет зубы.

– Кто сказал, что несексуально?

Я смотрю на него убийственным взглядом, он перестает смеяться, и его лицо мрачнеет.

– Я вообще не понимаю, что делаю, я знаю только то, что хочу быть с тобой. Ты хочешь быть со мной? – Он внимательно смотрит на мое лицо, со страхом ожидая моего ответа. И в каком-то смысле я чувствую свою власть.

Он пришел ко мне и признался, своими словами я могу осчастливить или сломать его. Я открываю рот, чтобы ответить, но звон дверного звонка меня перебивает.

И я не понимаю откуда, но знаю, что это Йоши.

Черт!

Арес с удивлением смотрит на меня.