Книга Бессердечный граф, страница 8 – Лиза Клейпас

После того, как представила его Хелен, и до самого конца их экскурсии по теплицам Кэтлин была холодна и лишь коротко отвечала на вопросы, а когда они разошлись в разные стороны, вздохнула с облечением, словно наконец-то избавилась от неприятной обязанности.

– Она все время закрывалась вуалью? – спросил Уэстон.

– Нет.

– Ну и как она тебе?

Девон бросил на него насмешливый взгляд.

– Какое это имеет значение?

– Да просто любопытно. Тео был разборчив по этой части – уродину никогда бы не выбрал.

Девон переключил внимание на свой стакан, который машинально вращал, пока старое вино не засверкало, как черные рубины. Как точнее описать Кэтлин? Ну, рыжие волосы, золотисто-карие глаза, похожие на кошачьи, с приподнятыми наружными уголками, бледно-розовая, как зимний рассвет, кожа. При движении корсет, шнуровки и слои одежды сковывают ее гибкую грацию. Но ничто из этого не могло объяснить странное очарование, которое она в себе таила: ощущение, что она обладает властью разбудить в нем какое-то совершенно новое чувство, если только захочет.

– Если судить только по внешности, – ответил он наконец, – то, думаю, для постели вполне подойдет, если кому-то понравится темперамент затравленного барсука. Так что я намерен как можно скорее избавиться от нее.

– А как насчет сестер Тео? Что с ними будет?

– Леди Хелен, наверное, может работать гувернанткой, хотя ни одна здравомыслящая дама ни за что не наймет такую красавицу.

– Она хорошенькая?

Девон послал брату угрожающий взгляд.

– Уэстон, держись от нее подальше! Не смей не только заговаривать с ней, даже не смотри в ее сторону! И это же относится к близняшкам.

– Почему?

– Все они невинные девицы.

Уэстон посмотрел на брата с сарказмом и язвительно уточнил:

– Они что, настолько нежные создания, что не смогут перенести даже нескольких минут моего общества?

– Я бы так не сказал… Они носятся по поместью как пара лисиц, совершенно необузданные. Они неопытны в жизни и довольно необузданные. Что с ними делать, одному Богу известно.

– Мне жаль, если они останутся без мужской защиты.

– Это не моя забота. – Девон дотянулся до графина и подлил себе вина. – За них отвечал Тео, а не я.

– Полагаю, – задумчиво произнес Уэстон, – как в пьесах в последний момент появится благородный герой, наведет порядок и спасет прекрасных дам.

Девон потер пальцами виски.

– Уэстон, увы, я не тот герой: не могу спасти ни это чертово поместье, ни дам, даже если бы хотел, – но желания у меня нет.

На следующее утро Девон встретился с управляющим Тотхиллом и семейным адвокатом мистером Фоггом. Оба – глубокие старики, судя по виду.

– «…в свете того, что покойный граф не произвел на свет законного наследника мужского пола, в соответствии с правовой нормой бессрочности, документ о передаче имущества утратил свое действие», – монотонно закончил читать текст семейный адвокат, и в кабинете повисла тишина.

Девон поднял взгляд от груды актов, договоров аренды и бухгалтерских книг и спросил:

– И что это значит?

– Поместье ваше, милорд, и вы можете поступать с ним по своему разумению, – пояснил Фогг, поправив на носу пенсне, и окинул Девона совиным взглядом. – В настоящее время вы не связаны условиями майората.

Девон быстро покосился на Уэстона, развалившегося в кресле в углу комнаты, и братья с облегчением переглянулись. Слава богу, он сможет продать поместье по частям или целиком, выплатить долги и продолжить жить по своему разумению без каких бы то ни было обязательств.

– Милорд, – продолжал между тем Фогг, – я почту за честь помочь вам возобновить майорат.

– В этом нет необходимости.

Ответ Девона озадачил и управляющего имением, и адвоката.

– Милорд, – сказал Тотхилл, – смею вас заверить, мистер Фогг компетентен в подобных вопросах. Он уже дважды помогал переоформить порядок наследования для Рейвенелов.

– Нисколько не сомневаюсь. – Девон откинулся на спинку стула и расслабился, закинув ногу на угол стола. – Однако не хочу, чтобы меня ограничивали условия майората, поскольку намерен продать поместье.

Его заявление повергло обоих стариков в шок, потом Тотхилл все же осмелился спросить:

– Какую часть поместья?

– Все, включая дом.

И управляющий, и адвокат обрушили на него град протестов: приорат Эверсби – историческое наследие, добытое трудами и жертвами его предков… Девон не сможет занять сколько-нибудь достойное положение в обществе, если не сохранит хотя бы часть поместья… Он ведь не желает обречь потомков на позор, завещав им титул без земли…

Девон жестом заставил обоих замолчать и бесстрастно сказал:

– Попытка сохранить приорат Эверсби потребует таких усилий, каких не стоит. Ни один здравомыслящий человек не станет с этим спорить. Что же касается моих потомков, то их не будет, поскольку я не намерен жениться.

Управляющий поместьем с мольбой посмотрел на Уэстона.

– Мистер Рейвенел, неужели и вы поддерживаете брата в этом безрассудстве?

Уэстон вытянул руки ладонями вверх, словно держал чаши весов, и сравнил невидимые грузы.

– На одной чаше ответственность, которую придется нести всю жизнь, долги и тяжкий труд, на другой – свобода и удовольствия. Неужели нужно делать выбор?

Не дав старикам времени ответить, Девон сказал:

– Вопрос решен. Для начала я хочу получить список всех капиталовложений, долгов и договоров, а также полную опись всего имущества в поместье и в лондонском доме, включая картины, гобелены, ковры, мебель, бронзу, мрамор, столовое серебро и содержимое теплиц, конюшен и каретного сарая.

– Милорд, желаете ли вы получить оценку всего поголовья? – вяло поинтересовался Тотхилл.

– Разумеется.

– Только не моего коня! – вмешался в разговор новый голос, и все четверо повернулись к двери, где, прямая и несгибаемая, как сабля, стояла Кэтлин и с нескрываемым презрением смотрела на Девона. – Арабский скакун принадлежит мне.

Все мужчины – кроме Девона, который так и остался сидеть за письменным столом, – встали.

– Вы когда-нибудь стучитесь, прежде чем войти? – полюбопытствовал он. – Или всегда появляетесь на пороге внезапно, как черт из табакерки?

– Я лишь хочу убедиться, что, подсчитывая свое имущество, вы исключите из списка моего коня.

– Леди Тренир, – вмешался мистер Фогг, – с сожалением должен заметить, что в день свадьбы вы отказались от всех прав на свое имущество.

Кэтлин прищурилась: