Книга Вторая жизнь, страница 19 – Татьяна Ветрова

— То есть нам не надо писать курсовую? — и снова тот же голос, но на этот раз никто даже не пытается отвести взгляд от преподавателя.

— Нет, не придется.

— Ура-а-а, — разносит гул по аудитории, и только мы с Лелькой, ну, и еще пара человек, понимаем, что это еще не все.

Отлично за работу получит та команда, что подготовит курсовую работу.

— У-у-у.

— Те, кто не подготовит, будут довольствоваться оценкой хорошо. И да, — Таисия Анатольевна поднимает указательный палец вверх и продолжает: — Все без исключения ведут дневник действий. Начиная с тренировки эмоций и заканчивая показом короткометражки.

— В чем подвох? — не выдерживаю, ловя ее хитрый взгляд.

— Ребята, с которыми вам придется сотрудничать готовят дипломную работу. Вы же понимаете, что у большинства из них уже готовые проекты, и им нужен только голос? Ваша задача не довести ситуацию до конфликта. Достичь поставленных перед вами целей и спокойно уйти на летние каникулы.

С каждым новым словом Таисии Анатольевны мне становится все хуже. Мало того что в университете впервые проводится конкурс такого масштаба, а подопытными выбрали наш поток, так еще ЭТУ работу будут засчитывать как нашу курсовую и дипломную у выпускников-рисовальщиков. И все бы ничего, но слова, прозвучавшие после, приводят в шок всю группу.

— Да, эти ребята, что обучаются игровому моделированию, в порошок нас сотрут, если мы завалим свою часть работы. Это надо же было такое придумать. Лучший мультфильм, по мнению жюри, получит свое время в эфире. И, если я правильно понимаю, это прекрасная возможность для них устроиться на работу. Поправочка, на хорошую и любимую работу.

— Ты знаешь кого-нибудь из рисовальщиков? — интересуюсь у Лельки, покидая шумную аудиторию.

— Без понятия, — она безразлично пожимает плечами и достает телефон, чтобы за те несколько минут, которые мы посвящаем дороге в столовую, проверить почту.

Тихо рассмеявшись, хватаю ее под локоть и веду в нужном направлении. Сегодня я снова проспала и не успела позавтракать, поэтому сейчас у меня одно желание — набить желудок, чтобы он не ворчал и никого не пугал. И даже несмотря на то, что еще с вечера знала, что могу надеяться только на себя, все равно проспала. Обидно как-то. Но еще больше обидно, что любимая мамочка решила дать мне почувствовать, что я взрослая девочка и должна сама просыпаться. Ну что сказать? Ее попытка провалилась.

А еще вчера я узнала, что папа не просто так в отпуске. На следующей неделе они улетают в Сочи в свой любимый санаторий, а меня оставляют на попечении старшего брата, который вот уже несколько лет живет отдельно. Конечно, они легко могли бы перенести отпуск и полететь на отдых вместе со мной, но, зная мою нелюбовь к санаториям, даже не стали спрашивать.

— Слушай, а я могу прийти к вам на радио? — как бы невзначай произносит Лелька, отводя заинтересованный взгляд.

Мы сидим за нашим любимым столиком у окна, отсюда потрясающий вид на студенческую парковку. Несомненно, наблюдать за кучкой студентов, столпившихся около черного, словно воронье крыло, мерина, намного интересней, чем любоваться моим ошалевшим лицом.

— Ты же знаешь, что он бабник, — произношу, откусывая смачный кусок булочки с творогом.

Я давно догадываюсь, что Лелька неравнодушна к кудрявому. Но ничего не могу с этим поделать. К сожалению, я не вершитель судеб и не могу сделать так, чтобы их пути разошлись. Каждый должен сам набивать свои шишки, как бы больно после ни было.

— Знаю, — она кивает в знак согласия и присоединяется ко мне. — Но он мне нравится. Знаешь, это, возможно, прозвучит слишком глупо, но так ты точно меня поймешь. Он для меня как Тик-Ток для многих людей. Я подсела на его озорную улыбку, как только увидела его в первый раз, на блеск в карих глазах, напоминающий янтарь на солнце. И самое страшное, что я ничего не могу с собой поделать. Ты сама видишь, как я залипаю на нем, когда он находится в шаговой доступности. И знаешь? Это бесит.

— Вижу, поэтому и пытаюсь предостеречь тебя от ошибки, — признаюсь нехотя. — Я знаю, что у него случилось в прошлом, и прости, но я ничего тебе не скажу. Единственное, он терпеть не может серьезных отношений.

— Ну, наверное, как у многих, случилась неудачная любовь, — заключает Лелька, изящно откусывая кусочек булочки.

— Тебе не стоит соваться в эту заварушку, — еще один кусочек, чтобы не сболтнуть лишнего.

— А куда мне соваться, Поль? — цепкий взгляд проникает в глубину души, заставляя понуро вздохнуть.

— Ты же понимаешь, что будет больно?

— Понимаю, — кивает Лелька, а я грустно улыбаюсь.

— Ладно, придумаю что-нибудь. Но учти, — поднимаю указательный палец, привлекая ее внимание. — Во время эфира тебя никто не пустит в волшебную каморку, но ты можешь меня встретиться после работы, а я, так и быть, выйду с ним под ручку.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — пищит Лелька, заставляя меня расхохотаться.

Именно на той ноте к нам подсаживается нежданный гость.

— Привет, девчонки.

Резко замолкнув, смотрю на мажора и пытаюсь догнать ускользающую мысль. Он что, серьезно думает, что после того, как оставил мне тысячу рублей на такси и после не поинтересовался, как я добралась до дома, с ним тут будут любезны? Наивное создание.

— Ты перепутал столики, — произношу, показывая все свое недовольство. Сейчас у меня не то настроение, чтобы терпеть рядом этого павлина.

— Мне нужна твоя помощь, — резко повернувшись ко мне лицом, произносит тихо, но уверенно.

— Что? — взвизгиваю, прикрывая ладошкой рот, затем не сдерживаюсь и начинаю хохотать, сгибаясь в три погибели под недоуменным взглядом серо-голубых глаз, постепенно превращающихся в грозовое небо.

Это что-то из ряда вон выходящее. Где же я так накосячила, что сам мажор пришел просить моей помощи? Упасть, не встать.

— Я серьезно, Поль.

Замираю. Медленно поворачиваю голову в сторону Артема и ловлю его взгляд. Взгляд надвигающейся бури. Но стоит мне согласиться, как все исчезнет. Мокрый асфальт проиграет лазурному океану.

— Твои глаза, — произношу первое, что приходит на ум.

— От настроения, — спокойно поясняет резкую причину смены цвета и позволяет наблюдать, как постепенно отступает пугающая серость, а ее место занимает привычная холодная синева. — Поможешь?

— Что от меня надо? — глубоко вздохнув, принимаю стаканчик с кофе, который он любезно мне протягивает.

— Мне нужен твой голос.

Поперхнувшись, про себя матерюсь. Конечно, куда более эффектно произнести вслух вертящиеся на языке маты, но девочки же не ругаются некрасивыми словами.

— Прости, Поль, — Артем извиняется, постучав мне по спине. — Но мне без тебя правда не справиться.