Онлайн книга «Чумной остров»
|
— Господи, Мольгрен, — произнес он. — Выгладишь, как мокрая кошка, вытащенная из канала… Капли воды попали на газету, когда констебль Мольгрен уселся за его стол. Нильс слегка отодвинулся назад на стуле. — У меня дорожное дежурство с семи утра. И с тех самых пор этот проклятый дождь льет не переставая, — проворчал Мольгрен. — Большую чашку кофе, Майкен, — крикнул он официантке. — Вот в такие дни я особенно рад, что больше не патрулирую, — сказал Нильс, складывая газету. Он помнил свои нескончаемые дежурства, когда бродил туда-обратно по одним и тем же улицам, и в дождь, и в шквальный ветер. Шерстяная ткань мундира сначала хорошо отталкивала воду, но под конец становилась совершенно мокрой, тяжелой, как свинец, и не желала сохнуть. Холод пронизывал до самых костей. В полицейском участке всегда пахло мокрой псиной. — Ну тебе-то хорошо и тепло в каморке при Нурдфельде, — язвительно заметил Мольгрен. — Вы вообще выходите на улицу? — Вообще-то да. — Но не в дождь? Нильс не ответил. Мольгрен глянул на улицу сквозь мокрое оконное стекло. — Когда патрулируешь, можно хотя бы зайти в подворотню, если льет немилосердно, — продолжал он. — Но сейчас я должен час за часом стоять на перекрестке. А когда льет, движение становится хуже некуда — все хотят взять извозчика, вместо того чтобы идти пешком. — А зонт вам не полагается, — вмешалась официантка Майкен, появившаяся возле их стола с чашкой и кофейником. — Вы же тогда не сможете махать. — Махать? — оскорбленно вскричал Мольгрен. — Она имеет в виду регулировать, — поправил Нильс. — Вы можете одевать плащи? — спросила Майкен, наливая кофе. Мольгрен хмыкнул. — Полицейский в плаще — как бы это выглядело? Какое уважение это вызывало бы? Нет, нам нужна униформа. Уважение и так хуже некуда… — Можно получить воспаление легких, — возразила официантка, вытирая фартуком капли с носика кофейника. — Не такой уж я изнеженный, — возразил Мольгрен, бросил сахар в кофе красными застывшими пальцами и отпил. — Нет, — продолжил он, когда Майкен удалилась, — я больше боюсь, что меня задавят. Ездят, как идиоты. Нильс согласно кивнул. Каждый день газеты сообщали об авариях. Народ ездил слишком быстро, по встречной полосе, в состоянии сильного опьянения… Люди без водительских прав или хоть каких-то навыков вождения выезжали на плохие дороги в ненадежных автомобилях. Приличные граждане за рулем превращались в буйных дикарей. Месяц назад один из власть имущих Гётеборга, судовладелец Дан Брустрём, погиб, когда вместе с женой и шофером попал в дорожное происшествие по дороге домой после спуска судна на воду в Мальмё. Внезапно он приказал шоферу пустить его за руль, а самому указал на заднее сиденье. Затем господин Брустрём взял управление машиной на себя и понесся с безумной скоростью, пока на крутом повороте автомобиль не врезался в ограждение моста и не перевернулся. Жена и шофер выжили, а судовладелец Брустрём, как это сформулировал на следующий день репортер газеты «Гётеборг-пост», «умер, как жил всегда, держа руку на руле и направляя свою судьбу с младых лет». Многие умерли, держа руки на руле… — Свобода ударяет им в голову, — заметил Мольгрен. — Сидят с пятьюдесятью лошадиными силами под капотом, могут ехать куда угодно, когда угодно, вне расписания… Жми на газ! У них мания величия. И тут появляется маленький ничтожный констебль и жестом показывает им остановку. Этого они не могут вынести. Другое дело в Лондоне! Там другая транспортная культура. Представь себе Пикадилли-Серкус в час пик. Девять улиц сходится вместе, и на каждой стоит констебль. А в центре — их командир, и он направляет остальных. Машины и автобусы несутся лавиной и мгновенно останавливаются по знаку констебля. Никаких клаксонов, никаких ревущих моторов, никаких воздетых вверх кулаков. А здесь, в этой задрипанной дыре, два автомобиля не могут разъехаться без проблем и шума… А транспортного констебля ценят не больше бродячей собаки. Он вытащил носовой платок и громко высморкался, словно хотел найти выход своей злости. — Вы выполняете опасную и важную работу, — сказал Нильс. — Вам всем следует повысить зарплату. — Ладно, радуйся, что ты детектив, — пробурчал Мольгрен, убирая скомканный платок в карман. — Воры и бандиты — сущие дети из воскресной школы по сравнению с автомобилистами. Частники хуже всех. Но и водители-профессионалы нередко тоже спешат… На днях меня чуть не отправил на тот свет грузовик. Водитель правил прямо на меня, хотя я показал ему стоп-сигнал. Думал, что я отскочу в сторону… Но он не знал констебля Мольгрена. Я стоял непоколебимо, и машина резко остановилась, а радиатор оказался в трех сантиметрах от меня. — Ты, конечно, задал ему трепку? — Не успел… Он опустил стекло и наорал на меня за то, что я имел наглость ему препятствовать. Нильс вздохнул. — Но это же оскорбление должностного лица. Ты записал его регистрационный номер? — Не смог его прочесть, — мрачно объяснил Мольгрен. — Номерной знак был очень грязный. Весь грузовик был заляпан какой-то красноватой гадостью. Я разглядел только последние цифры: семерка и тройка. А может, это была восьмерка… Затем он рванул с места и исчез. Мольгрен добавил в кофе еще сахара и жадно опустошил чашку, будто хотел утешиться этим. Ливень припустил еще больше, лупя в окна. — Как думаешь, в субботу тоже будет такая погода? — мрачно продолжил он и глянул на серое небо над крышами. — Тогда, конечно, отменят… — Что отменят? Мольгрен удивленно посмотрел на Нильса. — «Круиз при Луне», конечно. Ты записался? Гуннарссон вспомнил, что видел какое-то объявление о вечерних поездках на пароходе, совместно организуемых разными полицейскими союзами. — Нет, я не записывался. — Нет? Это же будет здорово. Конечно, если погода не подведет… Жены приглашаются, подруги тоже. — У меня ни той, ни другой. — Но ты все равно можешь прийти. Если еще есть места… — Ну может быть… — Только б этот проклятый дождь перестал. * * * В пятницу ветер выжал последние капли из облаков, прежде чем разметать их тонкой рванью и понести над сушей. А когда вечером в субботу пароход «Некен» вышел из порта Лилла-Боммен, река была уже спокойной; вода отражала свет ламп, гирляндами качавшихся над палубой. Члены обществ «Полицейское товарищество», «Центральная полиция» и «Союз детективов» сидели на скамьях в каюте, ели бутерброды с креветками и пили кофе, пока члены полицейского оркестра играли популярные шлягеры. Через час кофейные чашки наполнились из прихваченных с собой бутылок. Атмосфера улучшалась, ширился гул голосов, многие подпевали мелодиям оркестра. Но в присутствии жен и подружек все проходило спокойно. |