Книга Тайное становится явным, страница 33 – Марин Монтгомери

Тут же раздается громкий автомобильный гудок, и я, вздрогнув, оборачиваюсь. За рулем джипа сидит женщина в черных очках. Заметив мой взгляд, она машет рукой, подзывая меня поближе.

Шарлотта.

Что же, это было быстро. Я подхожу к машине, изображая удивление, и Шарлотта опускает стекло. То, что ты сирота, редко дает тебе хоть какие-то преимущества, но с Шарлоттой это работает. Я могу обвести ее вокруг пальца, просто заставив почувствовать себя виноватой. Я еще не до конца выяснила, что работает на ней лучше всего, но точно установила – она любит решать чужие проблемы. Это позволяет ей не чувствовать угрызения совести.

– Привет, – произносит Шарлотта и слабо машет рукой.

– Здрасьте, – реагирую я и заправляю за ухо прядь волос. – Что-то случилось?

– Нет, все в порядке. Просто ты книжку забыла. Я решила, что она нужна тебе для школы, – объясняет Шарлотта, пожимая плечами. – Я хотела заехать в тот дом, где ты сидела с собакой, но потом вспомнила, что там ты больше не работаешь.

– То есть, вы не думаете, что я могу читать Оруэлла просто для себя? – спрашиваю я с улыбкой, а затем принимаю книгу из ее рук и засовываю в рюкзак. – Спасибо.

– Сомневаюсь. Ты же ненавидишь читать, – отвечает Шарлотта и косится в зеркало заднего вида. – Я пыталась позвонить…

– Но мой телефон умер, – закачиваю я за нее.

– Почему ты его не зарядишь?

– Если бы все было так просто. Он не просто умер, он совсем умер.

– Я что-то упустила? – смеется Шарлотта. – Технологии успели смениться, а я и не заметила?

– Да сломался он.

– Ты же не кинула его в Кортни?

Я бросаю на Шарлотту мрачный взгляд.

– Вы поосторожнее с предложениями-то.

– Как хорошо, что на мне сейчас солнечные очки.

Я закидываю рюкзак за спину, говорю Шарлотте, что телефон утонул, и объясняю ей про мальчишек с их дурацким экспериментом.

– Ой, – реагирует Шарлотта. – Какое дорогостоящее вышло исследование.

Я в ответ только морщусь.

– И не то чтобы я теперь могу отобрать у них деньги на кино. У нас вообще нет денег.

Шарлотта переводит взгляд на выходящего из школьных дверей парня – высокого, тощего, в рваных джинсах и толстовке, разрисованной черепами.

– В школе дети теперь так одеваются?

– Ага, – предельно кратко отвечаю я. У меня духу не хватает объяснить, что вообще-то это мой парень, Джастин.

Во взгляде Шарлотты читается отвращение, смешанное с любопытством. Тем временем Джастин прыгает на скейтборд и что-то кричит своему однокласснику, который одет примерно в том же стиле, и еще у него одна рука забита татуировками.

– А он не слишком молод, чтобы делать тату? Первый молодой человек зато такой симпатичный. Только бы ему джинсы подтянуть, может, нужно купить ремень… – размышляет Шарлотта, и ее голос становится все тише. – Ты его знаешь?

– Э-э, – глубокомысленно отвечаю я, тоскливо разглядывая спину Джастина. – А Ной приехал?

– Приехал, но этим утром уехал обратно, – говорит Шарлотта и застенчиво улыбается. А потом открывает изнутри дверь около пассажирского сиденья и продолжает – Ты не могла бы оказать мне одну услугу? Мне не помешала бы помощь. Будет весело.

– Ладно, – соглашаюсь я, просачиваюсь внутрь и захлопываю дверь. Не похоже, чтобы Джастин меня заметил, так что я и не пытаюсь привлечь его внимание. Просто с улыбкой смотрю, как он сосредоточенно едет на скейте к бетонной лестнице. Я знаю этот целеустремленный взгляд – он означает, что Джастин собирается выполнить трюк под названием «Бэксайд».

– Я записалась к парикмахеру, и мне пригодилось бы твое мнение.

– Серьезно?

– Тебе нужно кому-нибудь позвонить и сказать, где ты? – интересуется Шарлотта и на секунду отводит взгляд от дороги, чтобы указать на свой мобильник, лежащий на центральной консоли. – Можешь взять мой телефон.

– Нет, все в порядке. А как вы хотите подстричься?

– Я совершенно не знаю. Я привыкла к своей стрижке, но она уже начинает мне надоедать.

– А что нравится Ною? – задумчиво спрашиваю я. – Ему нравится, когда волосы подлиннее? Или вот лучше – каких знаменитостей он считает симпатичными?

– Он предпочитает блондинок, – с озорной улыбкой отвечает Шарлотта и подмигивает мне. – Но я склоняю его на более темную сторону.

Я хихикаю. За окном проносится город – мы въезжаем в его благополучную часть. Мы еще немного говорим – о том, как прошли выходные и все такое, прежде чем Шарлотта останавливается на парковке рядом с элитным салоном. Я редко вижу подобные. Мой вариант – это когда на витрине парикмахерской написано, какие стрижки можно получить со скидкой.

– Только не злись… – начинает Шарлотта. Мои глаза округляются. Когда люди произносят такие слова, обычно подразумевается, что вот сейчас-то ты и разозлишься.

– Шарлотта?

– Я позвонила и спросила, могут ли тебя принять.

– В смысле? Это еще зачем?

– Подстричь и немного осветлить.

У меня внутри все переворачивается, словно я только что прокатилась на карусели.

– Очень мило с вашей стороны, но… Но я привыкла стричься в определенном месте.

– У тебя есть стилист?

– Да-а, – мямлю я, нервно дергая себя за спутанные пряди волос. – Я просто сегодня не расчесывалась.

– Я не хотела тебя обидеть.

– Все нормально, просто, ну, это же очень дорогой салон.

– Ты и не должна платить сама.

Я стремительно выпрыгиваю из машины и присаживаюсь на корточки, делая вид, что у меня развязался шнурок. Вся эта ситуация ужасно меня напрягает.

– Нет. Вы и так столько для меня сделали.

Шарлотта сдвигает очки на лоб.

– Разве ты совсем не хочешь себя побаловать?

– Дело не в этом, – отвечаю я и делаю глубокий вдох. – Я просто не люблю быть у кого-то в долгу, вот и все.

– Ты не будешь мне ничего должна, – широко улыбается Шарлотта. – Это честный обмен. Ты мне помогаешь выбрать стрижку, а я всего лишь возвращаю тебе услугу.

– У них там для этого специальные люди есть. Зачем вам понадобилась я?

Что-то здесь не так. Почему Шарлотте понадобилось затащить меня в этот салон?

Раздается трель сотового телефона. Когда Шарлотта смотрит на экран и замечает номер, ее брови хмуро сходятся к переносице.

– Все в порядке?

– Да, ничего важного, – утверждает она, закатывает глаза и переводит телефон в беззвучный режим, а затем и вовсе убирает его в сумку. – Какой-то чужой номер. Вечно звонят с какой-то рекламой.