Книга Тайное становится явным, страница 60 – Марин Монтгомери

И я выхожу, закрыв за собой дверь, чтобы дать ей спокойно собраться. Я жду, пока она уйдет в душ и включит воду, и захожу в комнату.

Телефон Элли заблокирован, но первые строчки сообщений на экране высвечиваются – как и имя абонента.

«Джастин: Нам надо поговорить».

И второе, от него же: «Тебя сегодня подбросить к отцу?»

К отцу?

Я думала, что ее отец мертв.

Может, у нее есть отчим?

Но ведь она сказала, что никого, кроме Дианы, у нее нет…

Вода перестает шуметь, и я тихо выскальзываю из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Когда я собираю Элли обед в школу, мои руки трясутся. Я решаю приготовить завтрак, но сосредоточиться мне трудно, так что поначалу я сжигаю тост.

Приходится начинать заново. Я мешаю на сковородке яйца и выкидываю почерневший тост в мусорку. Как раз в это время на кухню заходит Элли и принюхивается.

– У вас что-то сгорело?

– Да, но я не буду заставлять тебя есть подгоревший тост. Сейчас переделаю, – обещаю я и указываю лопаточкой на стул. – Садись, сейчас будет завтрак.

Элли довольно мне улыбается. Мне кажется, беременность ей очень даже идет.

– Спасибо.

На ней вчерашняя одежда. Я чувствую себя виноватой за то, что сегодня утром переодеться ей не удастся.

– Может, тебе дать одеть что-нибудь другое?

– Нет, все нормально, – жмет плечами Элли. – У меня сегодня только один урок. Да и вчера я в школе в другой одежде была.

– Может, тебя потом подвезти домой?

– Спасибо, я сама разберусь, – заверяет она и принимается за тост. – И спасибо за завтрак.

Я наливаю ей апельсинового сока.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает Элли, уплетая яичницу.

– Получше, хотя мне все еще не по себе, – делюсь я и смущенно ей улыбаюсь. – Надеюсь, смогу поесть. Живот у меня немного побаливает.

– Прекрасно вас понимаю.

– Мы сможем выйти минут через десять?

Мне как раз удается запихнуть в себя кусочек хлеба, когда раздается громкий стук в дверь. Мы с Элли обмениваемся удивленными взглядами.

– Ной вернулся?

– Он обычно не заходит через переднюю дверь.

Поначалу во мне загорается огонек надежды. Неужели Ной сел на самолет, как только услышал о том, что произошло вчера? Но потом я вспоминаю, что вчера же украли мой кошелек, мои кредитки, мое удостоверение личности. А в удостоверении личности указан мой адрес.

Слышится еще один тяжелый удар в дверь.

Я где-то читала, что большинство ограблений случается рано утром.

Меня охватывает дурное предчувствие, и я отступаю к стене. Пытаюсь нащупать на шее крестик, но пальцы находят только голую кожу.

Человек, который ограбил меня вчера вечером, теперь пришел в мой дом? Ему не хватило моих украшений? Моих кредиток? Моего рассудка, в конце концов?

Я прячусь в углу, прижавшись спиной к стене. Трясу головой, стараясь прочистить мысли.

В голове тут же всплывает недавний разговор с Ноем. Он говорил, что заметил рядом с нашим домом машину – дорогую машину, припаркованную напротив. И выражение лица у него было мрачное.

Кто-то следит за домом? Может, это все как-то связано между собой?

– Шарлотта? – зовет меня Элли, но я не шевелюсь. – Мне подойти к двери?

– Не думаю, что нам стоит это делать, – говорю я, но Элли все равно встает и медленно приближается ко входу. – Просто не открывай дверь – я еще не отключила сигнализацию.

– Это полиция, – объясняет Элли.

– Что? – с ужасом спрашиваю я.

– Сами посмотрите.

Кажется, до окна я добираюсь целую вечность. В конце концов все-таки выглядываю из-за занавески, склонившись над плечом Элли.

Около моего дома действительно припаркована патрульная машина. Двое мужчин стоят у порога, и одеты они в костюмы, а не в свою обычную полицейскую форму.

Да что тут вообще…

Мы с Элли, кажется, обе не перевариваем полицию – как будто есть что скрывать. Мои руки трясутся, когда я открываю дверную задвижку, а Элли пятится назад и в итоге наступает мне на ногу.

Они меня арестуют?

Мужчины, очевидно, замечают движение за шторами, и дверной звонок снова оживает – словно предупреждает нас о чем-то плохом.

– Мне нужно выключить сигнализацию.

Элли выглядит словно призрак, от ее лица отхлынула вся кровь. Мне приходится обходить ее кругом – она неподвижно замерла на месте.

– Элли, – я дотрагиваюсь до ее руки. – Ты готова пойти в школу?

Она все еще не шевелится, так что я деликатно отодвигаю ее в сторону, чтобы открыть дверь и поприветствовать полицейских.

Когда я здороваюсь, моя рука тянется к ключицам, и я снова остро ощущаю потерю. Мне очень не хватает моего крестика. Каждая моя встреча с полицией – напоминание, что я все еще скрываюсь, пусть и делаю это на самом видном месте. Я повторяю себе, что они тут для того, чтобы разобраться с ограблением, они не причинят мне никакого вреда.

– Добрый день, мэм. Вы миссис Коберн? – спрашивает тот, что пониже и с залысинами. Я киваю, вцепившись в дверной косяк.

– Шарлотта Коберн? – уточняет второй, тот, на котором коричневый костюм и черные мокасины. Это ужасающее сочетание в немалой мере определяет дисгармонию в его облике. Впрочем ее проявлению способствуют и многие другие детали его внешнего вида. Так, например, уши у него слишком большие, нос слишком узкий, а глаза маленькие и слишком близко посажены.

Я киваю во второй раз, еще крепче вцепляясь в дверь.

– Меня зовут детектив Уильямс, а это детектив Роджерс, – представляется тот, что пониже. Узел его галстука ослаблен, и для детектива он выглядит как-то слишком измученно. Второй, Роджерс, повыше и худой как палка. Волосы у него песочно-светлого цвета. Он выглядит лет на десять младше Уильямса – наверное, ему около сорока.

– Мы можем зайти ненадолго? – спрашивает Роджерс, демонстрируя свой значок.

– Да, конечно, – соглашаюсь я, открываю дверь пошире и приглашаю их зайти. – Вам что-нибудь принести? Чаю или кофе?

Элли все еще стоит совершенно без движения, словно статуя греческой богини.

– Это Элизабет, – представляю я ее, словно это все объясняет. Элли кое-как выдавливает приветствие, и детективы кивают ей в ответ.

– Нет, ничего не нужно, – отвечает Роджерс за них обоих. Уильямс захлопывает рот, так и не успев ничего сказать. Думаю, он хотел попросить хотя бы чашечку кофе. Выглядит он вымотавшимся. Детективы расследуют убийства, а преступники нарушают закон не по графику. Кто вообще слышал о серийном маньяке, который убивает в строго отведенные часы?