Книга Тайное становится явным, страница 84 – Марин Монтгомери

– Здравствуйте, – я открываю тяжелую деревянную дверь и осматриваю гостью через сетку от насекомых.

– Здравствуй, прости, что беспокою, – начинает она и в смущении хлопает себя по карманам. – У тебя случаем нет пакетов для уборки за собаками?

– У нас нет собаки.

– Вот черт, – она прикладывает ко лбу ладонь. – Мне кажется, я как-то раз видела тебя с псом.

– Я работаю собачьей сиделкой по соседству, – улыбаюсь я. – Так что если вам это интересно…

– Было бы здорово, – подмигивает она. – Сиделка для питомцев всегда полезна.

Какое-то время мы просто рассматриваем друг друга, а затем женщина замечает синяк вокруг моего глаза. Потом ее глаза опускаются вниз, на мой живот.

– Вы… Беременны?

– Да. Но я получила синяк не потому, что рассказала об этом парню, – смеюсь я.

– Фух. Я даже спрашивать боялась, – произносит она. Уже поворачивается, чтобы уйти, но затем передумывает: – Может, полиэтиленовый пакет? Не хочу оставлять все это на газоне.

– Конечно, сейчас.

– Твои мама с папой не будут против?

– Они будут только рады избавиться от пластика, – шучу я, – если вы обещаете отдать его на переработку.

– Отлично, – она закатывает глаза. – Мой щенок иногда ходит по делам дважды. Не хочу оставлять все это неубранным.

– Да, в этом районе такого делать не стоит.

Я заглядываю ей за плечо и вижу, что никаких четвероногих друзей в зоне моей видимости нет.

– А где ваш песик? Я бы с ним с удовольствием познакомилась. Ну или с ней. Я люблю собак.

– Он с моей подругой. Они стоят у того места, где он сходил по делам, чтобы мы его не потеряли, – улыбается она. – У меня австралийская овчарка, Оззи.

Затем, наверное чувствуя, что мне не по себе, она предлагает:

– Можешь пойти со мной и познакомиться. У него абсолютно прекрасные голубые глаза.

– Конечно. Сейчас, только пакет принесу и вернусь.

Я закрываю дверь и принимаюсь обыскивать сначала прачечную, а затем кухню. Нахожу пакеты в кладовке и, взяв с собой парочку, направляюсь к выходу.

И тут замираю от неожиданности. Эта женщина открыла дверь, вошла в дом и теперь стоит в коридоре.

Окаменев, я молча смотрю за ее действиями. Она жадно рассматривает фотографии на стене, затем ее взгляд падает на столик, где в рамке стоит фото Ноя и Шарлотты, еще времен колледжа. Она берет ее в руки, плюет на стекло, протирает его рукавом и ставит на место.

Я хочу что-нибудь сделать, но слишком шокирова всем этим. Может, она знает Шарлотту? Наши отношения с Шарлотой и так напряженные, и я не хочу делать их еще хуже, ругаясь с соседкой. Но это все охренеть как ненормально.

Женщина задирает голову, откровенно разглядывая второй этаж дома. Что за чудило! У некоторых людей вообще нет понятия о рамках. Дом у Шарлотты, конечно, выглядит превосходно, но это просто неприлично.

Впрочем, разве я вела себя не так же? Но у меня хотя бы была причина здесь появиться, и меня пригласили в дом. Я не заявлялась в него сама. Эта дама просто нечто. Наконец, она меня замечает и густо краснеет.

– Наверное, ты не слышала – я сказала, что зайду внутрь.

– Не слышала, – я подхожу к ней и вручаю пакеты. – Держите парочку, вдруг Оззи не хватит одного.

Она прижимает пакеты к груди.

– Спасибо. Ты меня просто спасаешь. Не хочу, чтобы мне запретили выгуливать Оззи в нашем районе.

– А, так вы тоже тут живете, – говорю я. – Озеро довольно популярно, но я редко встречаю соседей.

– Ага, еще бы, – соглашается она. – Вообще это глупо, я ведь живу всего в нескольких улицах. Просто не хотела возвращаться домой за пакетами и решила попросить помощи.

– На здоровье, – я подталкиваю ее к двери, обеспокоенная и ее вторжением, и странным поведением. – На какой улице вы живете?

Она широко улыбается, обнажая мелкие белые зубы. Очень белые – явно работа стоматолога. И вот она улыбается, но ничего не отвечает.

– Погодите, – я щелкаю пальцами и тут же выдумываю две улицы, которые наверняка где-то существуют – только вот не в этом районе. – Живете на Коллинз или на Уилшере?

– Коллинз, – она позволяет улыбке слегка угаснуть и теперь, по крайней мере, это выглядит естественно.

– Обожаю эту улицу! – заявляю я. – Сначала мы думали купить дом там.

– Да, это хорошее место. И пространства много, не чувствуешь, что живешь на головах у соседей… Ну, ты понимаешь.

– Конечно, – говорю я, ухмыляясь, – зато на Уилшере парковки больше.

В принципе, учитывая, что этих улиц не существует, достоинства и недостатки у них могут быть любыми. Я множество раз ходила в этом районе и знаю эту часть города вдоль и поперек. Включая названия улиц.

Я распахиваю дверь.

– Так можно мне познакомиться с Оззи?

Женщина раздраженно закатывает глаза – видимо, надеялась, что я забуду про вымышленную собаку.

– Конечно, пойдем, – она машет мне рукой. – Он тут, за углом.

Она все еще не двигается с места. Заглядывает мне за спину, словно ищет что-то… Или кого-то. Ее взгляд снова возвращается к фотографиям. Она беспечно указывает на фото в рамке.

– Это твой папа?

Я направляюсь к двери, надеясь, что она уловит намек.

– А? Нет, – говорю я.

– Ой, прости. Отчим?

– Не-а, – я неприятно улыбаюсь и понижаю голос до шепота. – Мой настоящий папа все равно что мертв.

Она снова указывает на фото.

– А это случаем не Шарлотта Притчард?

Я никогда не слышала этой фамилии.

– Ну, у нее сейчас другая фамилия. Она замужем, – объясняю я. Понятия не имею, что можно рассказывать этой странной женщине, так что перехожу в нападение. – А вы ее знаете?

– Ага, знаю, – со смешком отвечает она. – Раньше мы ходили вместе в один колледж.

– Вы учились вместе с ней?

– Ага. Но я даже не знала, чей это дом, пока не взглянула на фото. Забавное совпадение.

От этой женщины у меня мурашки по коже, какой бы милой и невинной она ни была. Я слышала, что люди, которые связаны с наукой, обычно более замкнуты в себе, но эта женщина полностью опровергает такое утверждение. Она явно напористая и бесцеремонная.

– Ой, а я еще вот это нашла на дороге около дома, – говорит она, очевидно заметив, какое у меня напряженное лицо. Она раскрывает ладонь. – Наверное, ты обронила?

Это крестик Шарлотты. На цепочке висит маленький ключик.

– Где вы это нашли? – ошеломленно спрашиваю я. Она указывает на подъездную дорожку.