Онлайн книга «Тридцать седьмое полнолуние»
– Ты… из-за… сопляка… нам ложиться? Все равно подохнет в горах! Не дойдет! Тоненько крикнул Рыжий: – Не надо! Ник посмотрел сквозь ресницы. Маячила Пашкина спина, перекрывая линию выстрела. – Пацан дойдет, ясно? А если ты, Задница, его тронешь, я тебя сам прикончу. Ник дошел. Как – он сейчас не помнил. Рыжего подстрелили через два дня на блокпосту. Пашка сгинул в рейде. Задница с легким ранением эвакуировался в тыл, сразу же, как открыли дорогу. О том, что произошло в предгорье, знал лейтенант Корабельников. Ник выболтал, когда в очередной раз ему снимали приступ разбавленным спиртом. Слова катились с языка легко и весело. Путано получилось, но лейтенант понял. Утром, сунув Нику в зубы кружку с водой, велел: – Ты бы, парень, трепался поменьше. Мало ли что тебе, беспамятному, почудиться могло… … – Доброе утро, господа! Ник вздрогнул, услышав голос учителя. Он не заметил, как прозвенел звонок и стало тихо в классе. Все сегодняшнее утро почему-то вспоминался Ареф. Воитель бросил на стол журнал. – Отсутствующие есть? Нет? Замечательно. Глеймиров и Карасев, будьте любезны, почтите меня своим вниманием. Благодарю. Ник рассеянно смотрел на историка. – Сегодня у нас последний урок, с чем вас и поздравляю. Ну что, приступим? Я продиктую вопросы к билетам. Класс загудел. Отвернувшись, Ник уставился в окно. Полыхало солнце. Сквозь зеленое облако тополиных веток проблескивала витрина аптеки. – До экзамена четыре дня осталось, – со злостью сказал Дальшевский. – Как раз достаточно, чтобы себя проверить. А готовиться надо было в течение учебного года, не так ли? Забурчал под нос Вахрушев. Тоскливо вздохнул Грошик. – Итак, я диктую. Желающие могут записывать. Вопрос первый. Внешняя политика Федерации накануне Второй мировой войны. Спохватившись, Ник открыл тетрадь. – Вопрос второй. Социально-экономическое положение регионов… В коридоре раздался шум – странный, внеурочный. Кажется, шли несколько человек. Слышались голоса: кто-то оправдывался или просил, слов не разобрать. Одна за другой поднялись от тетрадей головы. Распахнулась дверь, и на пороге появился завуч. Лицо у него было перекошено. – Господа! Я прошу вас соблюдать спокойствие и оставаться на местах. Это займет не более минуты. Донеслось из коридора: – Срочно, освободите телефон! Отодвинув завуча, в класс шагнул мужчина в наглухо застегнутой черной куртке. – Спокойствие, пожалуйста, – бормотал Упырь, привалившись к косяку, и вдруг выкрикнул фальцетом: – Оставаться на местах! Из-за стола поднялся историк. – Господин Церевский, – мягко сказал он. – Мальчики вас поняли. Упырь дико глянул на него и вывалился назад, в коридор, а его место заняли Псы. За их спинами маячили мундиры сотрудников УРКа. Стало очень тихо. Ник качнул головой – показалось, заложило уши. Сердце билось редкими толчками. Тот, кто вошел первым, остался у доски. Еще один блокировал дверь. Двое же двинулись между рядами. Вытянулся в струнку Дальшевский, вскинул голову. Пальцы его, вцепившиеся в край парты, побелели. Пес прошел мимо. Лицо у него было равнодушным: ни азарта, ни предвкушения. «Это… человек?» Ник всмотрелся: морщинки в уголках губ, тень на щеках – пробивается щетина. Под левым глазом коротенький шрам. «Был человеком?» Застывшие черты. Словно искусно сделанная маска. Захлебнулся воздухом Грошик, Ник слышал, как булькнуло у него в горле. Пес приближался. Он медленно поворачивал голову – влево, вправо. Кто-то вздрагивал под его взглядом, кто-то вжимался в парту. – Спокойно, мальчики, – негромко сказал Воитель. – Они сейчас уйдут. Скукожился в мундире Вахрушев. Холодно в классе. Очень холодно. Пес остановился. Посмотрел Нику в лицо. «Он знает? Что я могу убить его л-рея». …Свет, белый и густой, точно туман. Звуки тонут в нем, давит тишина на затылок, и люди точно рыбы… Дуло автомата как черная глубина… Боль в обожженной спине… Пахнет мокрой шерстью и кровью… Стук железа по дереву, это кольцо на крышке под когтистой лапой… «Прекрати!» – крикнул беззвучно Ник, и морок отступил. Пес взял его за руку. То ли крик, то ли вздох прокатился по классу. Бесплотное прикосновение пальцев, но не вырваться. Стиснуло запястье. Полсекунды – и Пес отпустил. Повернувшись, пошел к двери, а за ним потянулись остальные. Перед Ником остался стоять сотрудник УРКа. Поднял открытые «корочки»: «Северо-Западный округ… отделение… капитан…» – Назовите полное имя, пожалуйста. – Яров. – Ник кашлянул, в горле было сухо. – Микаэль Родислав. – Покажите руку. Ладонью вверх. На запястье поверх просвечивающих вен проступило белое пятно. Четкие контуры обрисовывали оскаленную собачью голову. – Микаэль Родислав Яров, вы отмечены как носитель синдрома стихийной мутации. Прошу следовать за мной добровольно. В случае отказа я вынужден буду вас задержать. Ник растерянно оглянулся. Разве это может случиться с ним? Грошик отвалился на спинку стула и приоткрыл рот, глаза у него были как у дохлой рыбы. Со жгучим любопытством смотрел Гвоздь. Карась хлопал ресницами. Мучительно соображал Кабан, собрав морщины на лбу. – Простите, господа, – вмешался историк, – но разве вы не обязаны сначала сообщить родственникам? – Звонок будет сделан в течение получаса. – Но… Микаэль несовершеннолетний. Я могу поехать с ним? – Господин учитель, это же не уголовное преступление. Мальчика не собираются сажать в тюрьму, ему не требуется опекун или адвокат. Пройдемте, Яров. – Постойте! А если домашний арест, господин офицер? Дед Микаэля – Георг Станислав Леборовски, член Городского совета, вряд ли он тайком вывезет внука. – Сожалею, – капитан кивнул в сторону Псов, ожидающих у двери, – таковы правила. Ник машинально взял тетрадь – с двумя вопросами к билетам по истории, экзамен через четыре дня, – и снова положил на парту. Сумку? Да, наверное. «Этого не может быть!» – Извините, господа, я только что узнал. – На пороге стоял директор. – Яров, вашего деда уже известили об… инциденте. Он приедет в отделение УРКа. Ник прошел между рядами. Загремел стул, это отшатнулся Вахрушев. Дальшевский проводил внимательным взглядом. Сочувственно тронул за плечо учитель истории. |