Книга Моя ужасная няня, страница 22 – Кристианна Брэнд

Круглое личико Дитяти сделалось густо-розовым, круглые голубые глаза наполнились слезами. Дитя поглядело туда, где стояла няня Матильда, и сказало, прикусив дрожащую нижнюю губку:

– Няня Тидя?

И няня Матильда протянула ему руку, и вдруг всем детям показалось, что её глаза стали чуть меньше похожи на ботиночные пуговицы, а нос – на две сросшиеся картофелины, и ещё показалось, будто вся её фигура окружена бледно-золотистым сиянием. И няня Матильда отозвалась:

– Да, Дитя моё?

И Дитя посмотрело на усталую мисс Крилль, одновременно гордую и озадаченную, и пролепетало:

– Беня Киёська.

И все дети сказали:

– Да, это было не очень-то хорошо с нашей стороны. Извините.

И няня Матильда совсем легонько стукнула палкой об пол, и вдруг… Вдруг солнце засияло так, будто все только что пили чай, и дети весело побежали вниз по лестнице в сад.

– Надеюсь, им всё-таки понравилась моя песня, – сказала мисс Крилль, взяв за руку Евангелину и следуя за ними.

– О, я уверена, они просто в восторге, – ответила та. – Надо было спеть на бис.

Николас украшал шоколадно-коричневые стены комнаты Евангелины изящным узором из каши.

Кристианна позаимствовала иголку из той самой корзинки для рукоделия и втихаря пришивала рукава Евангелины к подолу её же юбки.

Дети вытащили одежду из шкафа Евангелины и нарядились в неё.

Няня Матильда молча уселась за стол, а потом сказала:

– Ешьте кашу.

– Но каши нету, – ответили дети, заглядывая в пустые тарелки.

Няня Матильда указала на разукрашенные стены:

– Тут всем хватит.

Дети повернулись к стенам и попытались слизывать кашу. Она к этому времени совсем остыла и слиплась противными комками. Когда завтрак закончился, перемазанные кашей лица детей приобрели довольно пугающий серый цвет, и у бедной мисс Крилль, которая вошла, предвкушая новый радостный день, вырвался вопль ужаса. Гувернантка попятилась прочь из комнаты.

– Мызгрыль, мызгрыль! – закричала Евангелина, не прожевав кашу, и попыталась подбежать к ней, но, когда она подняла руки, юбки тоже поднялись и захлопали, словно крылья летучей мыши, отчего мисс Крилль развернулась и помчалась по тёмно-коричневым коридорам, пронзительно вопя: «На помощь!» Евангелина бросилась вслед за ней, умоляя свою дорогую гувернантку подождать её. Подол юбки, пришитый к рукавам, вздулся и захлопал на ветру, как паруса яхты, и унёс Евангелину из виду.

Няня Матильда один раз ударила об пол своей большой чёрной палкой.

– Евангелине пора принимать Ежедневную Дозу Лекарства, – сообщила она.

Очень неприятное ощущение начало охватывать детей: какие-то далёкие воспоминания подсказывали, что, если няня Матильда стукнет большой чёрной палкой, приходится делать то, чем ты непосредственно перед этим занимался. А вдруг теперь им придётся носить одежду Евангелины (чудовищные платья, пунцовые или фиолетовые, с коричневыми передниками, и ботинки на пуговицах – мальчики и так уже начали себя чувствовать полными дураками). А если их вообще теперь будут считать Евангелиной…

Так и вышло, потому что внезапно все дети выстроились в шеренгу и раскрыли рты, чтобы принять лекарство. Это было ужасное лекарство – грязно-серый порошок, каждая доза которого хранилась в отдельном белом бумажном пакетике. Но няня Матильда неумолимо подходила к каждому ребёнку в шеренге, открывала пакетик, постукивала по нему, чтобы порошок лучше сыпался, и вытряхивала на очередной высунутый язык. Даже бедное Дитя, умоляюще смотревшее своими голубыми глазёнками, стоя с запрокинутой головой, получило свою дозу. Впрочем, я не уверена, что она оказалась такой же большой, как у других детей.

Какой-то жуткий шум снаружи заставил всех броситься к окнам классной комнаты. Мисс Крилль мчалась по гравийной дорожке сада, преследуемая огромной тёмно-синей летучей мышью, машущей крыльями и издающей невнятные вопли: «Мызгрыль!»

Евангелина, так и не прожевавшая кашу, умоляла мисс Крилль остановиться. Но мисс Крилль не тратила ни секунды на то, чтоб оглянуться. Она неслась через коротко подстриженные зелёные лужайки, вскидывая тощие ноги в чёрных чулках, когда перепрыгивала через бордюры и кусты; за ней топотала и подскакивала Евангелина, за ней летели Ириска с Изюминкой, а за ними пыхтел Мопс, и все трое тоже голосили: «Грыль-грыль-грыль!» Собачьи голоса ничем особенным не отличались, но мисс Крилль это всё равно нисколько не утешало.

Дети с некоторым ужасом взирали события, разворачивающиеся в саду, – но куда больший ужас охватил их, когда в классной комнате раздался бодрый голос:

– Bonjour, mes enfants ^[2]. А теперрь – уррок Française ^[3]. – И они поняли, что их страхи становятся суровой реальностью. Они вырядились в одежду Евангелины, и теперь им предстоит Евангелинин урок французского.

Дети отлично помнили, что обещала Евангелине их двоюродная бабушка Аделаида:

частные уроки:

красноречия,

хороших манер,

французского,

немецкого,

итальянского

и, самое главное,

фортепиано.

Ой, мамочки!

Однако ничего поделать уже было нельзя, и они послушно собрались посреди комнаты, у квадратного стола, накрытого красной суконной скатертью.

– Разве нам тоже нужно учить французский, мадемуазель?

– Oui, oui ^[4], – ответила француженка.

По-французски это значит «да», но Дитя почему-то подумало кое о чём другом, и, как только его посетила эта идея, оно подняло руку и спросило: «Моня вытя?» Всем детям это показалось отличным способом выиграть время, так что они тоже подняли руки и, не ожидая разрешения, бросились вон из комнаты.