Книга Эйдолон, страница 22 – Грейс Дрейвен

– Вас нужно убить, а затем переделать в эйдолон.

Ильдико вздрогнула, изо всех сил стараясь сдержать клокотавший в горле вопль. Бришен хотел утешить ее, но от потрясения не мог пошевелиться. Он неотрывно смотрел на Эльсод.

– За такие вещи всегда приходится платить высокую цену? И обычно – это жизнь. – Он немного подивился своей способности сдержаться и говорить спокойно.

Эльсод склонила голову, словно пытаясь понять его и его умение конролировать себя перед лицом столь мрачных вестей.

– Я сказала, что вас придется убить. Речь не шла о вашей смерти, по крайней мере, не полной.

Бришен нахмурился. Он не был в настроении оценить умную игру слов.

– Я всегда считал смерть необратимым событием, которое случается с каждым лишь единожды.

– С чего вы взяли? – спросила Эльсод. Бришен глухо зарычал. – Ритуал, о котором я упоминала, – если мы правильно прочитали воспоминания и сопутствующие тексты, – предлагает способ превратить вас в эйдолон на короткое время, а затем вернуть дух в физическое тело, так что ни один из них не будет поврежден испытанием.

– Как? – Ильдико стояла бледнее молока, сжимая руки в кулаки, словно хотела бросить Эльсод вызов, обличая во лжи.

Пожилая хранительница вернулась на прежнее место.

– Ритуал требует разделения некроманта на три сущности: оружие, физическое тело и эйдолон. Оружие необходимо наполнить силой определенного заклинания. После этого оно должно вкусить кровь своего владельца в убийственном ударе. Затем заклинание отделит дух от тела. Все трое разделены, но по-прежнему связаны вместе. Эйдолон пойдет с оружием в бой, а тело придется защищать до возвращения духа.

– Погоди. – Глаза Ильдико казались огромными на осунувшемся лице. – А как насчет раны, нанесенной мечом? Мы получим обескровленный труп, – вымолвила она и побледнела еще сильней.

– Эйдолон наполнен как магией, так и жизнью. Он может исцелить тело, к которому привязан.

Бришен уронил голову на руки. Странное воспоминание пришло к нему из детства, как любимая няня Перет катала его на самодельных качелях. Он помнил чувство парения, одновременно волнующее и ужасающее. Уверенность, что в один миг он полетит в небо, а потом рухнет на землю. А потом появлялось ощущение, что в последнюю секунду у него вырастут крылья и он воспарит. Этот разговор вызывал аналогичные ощущения. Чистый ужас перемежался с моментами эйфории, но затем он снова погружался в уныние. Так утомительно.

Он поднял голову и сложил руки под подбородком.

– Опять же, на словах все кристально ясно и просто. За исключением того, что для ритуала потребуется гораздо больше магии, чем я владею. Чем даже владеете вы.

– Больше, чем у любого ныне живущего каи, – согласилась она.

– Тогда мы опять в тупике.

– Нет.

Эльсод больше не произнесла ни слова, только сделала все возможное, чтобы прожечь дыру в Бришене буравящим взглядом, словно пытаясь заставить его прочесть ее мысли.

Ее слова эхом отозвались в его голове.

«Теперь я расскажу вам, как ограбить свой народ…»

Бришен вскочил со стула.

– Нет! Должен существовать другой способ.

Она покачала головой.

– Иного способа нет. Вам придется это сделать, если хотите, чтобы заклинание сработало.

Ильдико и Анхусет взирали на них с растерянными лицами, прежде чем Ильдико спросила:

– О чем вы? Как заставить заклинание сработать?

– Лишив каждого каи искры магии, дарованной по праву рождения! – рявкнул Бришен. – Я прав, Эльсод?

– К сожалению, да. Если бы мы были так же сильны, как наши предки, такой ритуал мог бы потребовать силы большой группы колдунов. Теперь, чтобы заклинание сработало, нам придется выжать всю магию. Единственное исключение – не вступившее в силу молодое поколение.

Анхусет отпрянула, как будто Бришен бросил в нее чем-то. Глаза ярко вспыхнули, губы изогнулись, обнажая клыки в оскале.

Чувствуя боль, он отвернулся от кузины и опустил взгляд в пол.

– Мы потеряем возможность собирать огни жизни. – От осознания этого у него перехватило дыхание, и ему пришлось дважды прочистить горло, прежде чем он смог заговорить снова. – По крайней мере, память о трех поколениях каи будет потеряна навсегда. Моя вероломная мать, – выдохнул он. – Что ты натворила?!

За исключением прерывистого дыхания Анхусет и грохота его собственного сердца, в комнате воцарилась гробовая тишина. Все присутствующие ждали его решения. Он провел руками по лицу, прежде чем посмотрел на Ильдико.

– Мне нужно будет созвать сейм. Большинство моих наместников и мэров уже здесь. Они будут поддерживать тебя, пока ты будешь исполнять роль регента в мое отсутствие.

Ильдико обхватила себя руками, впившись пальцами в кожу. Челюсть напряжена, зубы стиснуты, но в остальном жена старалась оставаться спокойной. Ее ответом на его заявление был быстрый кивок и широко распахнутые испуганные глаза, едва не закатившиеся от паники.

– Анхусет, – продолжил он. – Ты будешь охранять ее.

Его кузина хлопнула себя по бедрам и выпятила подбородок, явно готовая добраться до него в прыжке и ударить.

– Остановись! Ты прослушал часть, где тебя пронзят собственным мечом?

– Я бы предпочел любимый топор.

Никто, включая его самого, не засмеялся.

– Ты не можешь этого сделать, – практически рычала на него Анхусет.

– Тогда предложи мне другое решение, потому что, если мы не загоним орду в клетку, это королевство да и мир в целом будут уничтожены, – прорычал в ответ он.

– А если ты потерпишь неудачу?

– Она неизбежна, если я буду сидеть и ничего не делать.

Анхусет повернулась к Эльсод.

– Я сделаю это. Я прошла испытание в боях и возглавляла армии. Не думаю, что отряды мертвых солдат доставят больше хлопот, чем отряды живых, и мне не терпится разорвать галлу. – Она ударила себя кулаком в грудь. – Это мой долг. Для меня великая честь выполнить эту задачу за моего короля.

Бришен хотел утихомирить кузину, но Эльсод с восхищением промолвила:

– Вы выказываете огромную честь своему королю и возложенному на вас чину, ша-Анхусет, но это участь Бришена.

– Почему? – хором спросили Анхусет и Ильдико, переглядываясь.

Эльсод пропустила их вопрос мимо ушей, не сводя пристального взгляда с Бришена.

– Вам известны слухи о вашей матери, как шептались про ее неувядающую красоту, хотя она должна быть старше меня.

Он пожал плечами.

– Она всегда была тщеславной особой. Если не планировала чью-то смерть и мировое господство у своего зеркала, то баловалась магией, чтобы скрыть истинный возраст.