Книга Срочно! Женюсь на вашей маме, страница 39 – Стелла Кьярри

Спустя два часа и перемерив все — от перьев и боа до кожаных корсетов, я выхожу из гримерки при параде. На мне черное короткое платье (самое скромное из имевшихся в наличии), прическа и макияж. Да, Лена немного перестаралась, слепила из меня красотку, похожую на тех, что обычно танцуют у шеста. Опыт не пропьешь.

Но ничего, дома салфеточкой лишнее уберу, на губы прозрачный блеск вместо красной помады нанесу и будет нормально. Я бы сама так накраситься не смогла. А позорить Макса своим неухоженным видом точно не стоит.

— Погоди. У тебя обувь есть?

— Кроссовки.

— На, — протягивает свои ботфорты. — Завтра вернешь.

— Лен, а так можно на детский праздник? — с сомнением смотрю на шпильки.

— Нужно. Ты ведь с мужиком пойдешь?

— Ну да…

— Это не с тем, который отец?

— А тебе не все ли равно?

— Профессиональное любопытство.

— Спасибо за помощь, надо бежать.

Вместо ответа, она пожимает плечами и теряет интерес.

Решаю, что заходить к бывшему боссу в таком виде точно не стоит. Прохожу мимо его кабинета, и показав средний палец закрытой двери, отправляюсь домой. На метро. О чем неоднократно жалею, потому что собираю на себе такие взгляды, что лучше было бы отдать последнее, но ехать на такси.

— Опа… — замирает в дверях Макс. На лице целая гамма от недоумения до шока.

— Плохо, да? Черт… — покрываюсь испариной. Глупая идея была. Но где еще взять платье? На шмотки денег нет, да и магазины в такое время еще не открыты.

— Неожиданно.

— Пустишь? Я сейчас все смою. И надену джинсы. Ты прав…

— Э, ну я не говорил, что мне не нравится, — отходит в сторону, пропуская меня. Спиной ощущаю на себе обжигающий взгляд. Платье слишком короткое. Оборачиваться стыдно. Чувствую себя девушкой легкого поведения.

— Прости, почему-то я подумала… просто…

— Насть, можно мне честно сказать?

— Говори уж, что тут.

— Ты очумительно-офигительно-секси-шмекси-классно выглядишь. Это если выражаться цензурно. Но если подойдешь поближе, я скажу тебе так, как есть. На ухо.

Приподнимаю бровь и оборачиваюсь. Щеки розовеют. Это был довольно странный, но все-таки комплимент.

Макс смотрит на меня горящими глазами. Наверное, льстит.

— Спасибо.

— Ты, главное, не наклоняйся нигде. Ну или наклоняйся, но только когда я сзади буду.

Прыскаю, одергивая подол.

— Постараюсь.

Фотосессия

Увидев меня, Миша начинает реветь, а Паша смеяться. Вот так реакция. Но голос и теплые обнимашки делают свое дело. Сыновья признают родную мать даже в «боевом» раскрасе.

Примеряю на мальчишек дизайнерские рубашечки из посылки. Дети не очень любят наряжаться, вертятся и пытаются оторвать чего-нибудь.

— Помощь нужна? — в комнату заглядывает Макс. На нем узкие брюки и приталенная рубашка. Замираю с открытым ртом, но присматриваюсь и понимаю, что к чему…

— Вы с одного конвейера?

— Оказалось, что Борис положил в коробку костюмчик и для меня, — смеется. — Уверял и божился, что если я надену его шмотки, то получу плюс миллион. К карме.

— «Карма» дело такое, стоит приодеться… А если честно, тебе идет этот цвет.

— Свежей ржавчины? — проводит рукой по вельветовым брюкам. Сидят на нем классно. Особенно хорошо смотрятся с белой рубашкой в клетку. Почти такую же пытаюсь натянуть на Мишу.

— Не ржавый, а кирпичный.

— Я, вообще-то, не очень хотел надевать это. Особенно смущают подтяжки. Какой-то образ гангстера… тебе не кажется? Но рубашка оказалась идеально отглаженной. А у меня в гардеробе свежие рубашки как-то подозрительно закончились. Пора вызывать горничную.

— Зачем тебе содержать уборщицу? Я могла бы помогать тебе по хозяйству… убираться, гладить белье. — смущенно отвожу взгляд и застегиваю верхнюю пуговичку на мини-рубашке ребенка. Иногда мужчине все-таки нужна женская рука в доме. Так почему не предложить свои услуги?

— Тебе с детьми мало забот?

— Я могу по ночам, когда они спят. Найду время. Понравится — устроишь официально. — Пересекаемся взглядами. Миша готов. Пора собирать Пашу.

— Если очень хочешь, то, пожалуй, найду тебе более приятное занятие на ночь, — Макс берет у меня ребенка, и я не могу оторвать взгляд. Слова с подтекстом пролетают мимо ушей, потому что это какой-то удар ниже пояса. Миша и Максим. Взрослый мужчина и его маленькая копия на руках. В таком же костюмчике, даже подтяжки на штанишках один в один, только в миниатюре.

— Что? — Макс замечает мой взгляд. — Нелепо смотрится? Переодеться?

— Нет, не надо… Все отлично. Пару минут и Паша тоже будет готов.

— Ок. Ждем.

Все-таки собираться вдвоем удобнее. Особенно с детьми. Наверное, пора скинуть с себя бремя неудачницы и одиночки. Попробовать познакомиться с кем-нибудь. А вдруг? Может быть, даже выйти замуж.

Вздрагиваю от этой мысли. Кого я обманываю? Нечего и думать, я все равно не смогу пойти под венец по расчету. А любовь… Эх.

— Почти приехали. Если честно я сам волнуюсь, — признается Максим. — Впервые на детском мероприятии.

— Главное, чтобы мальчишки не испугались. Они у меня не слишком общительные.

— Если будут капризничать уйдем.

Поднимаю глаза на Лобанова. Столько всего хочется сказать… но я просто киваю.

— Готовы?

Дети смотрят по сторонам. Они сегодня не очень активные. Мало спали.

— Пошли. Чем дольше собираемся, тем больше сомнений.

Как и говорил Максим, для фотосессии и фуршета был арендован целый дворец каких-то знатных особ. Снаружи здание выглядит помпезно: колонны, лепнина, кованое крыльцо. Впрочем, и внутри не скромнее: мраморный пол, позолота, музейная мебель. Роскошь, пускающая пыль в глаза. И среди этой пестроты, гламура и безобразного шика толпится народ. Такой же дорогой и разноплановый. Кто-то с детьми, кто-то с карманными собачками. Публика собирается по интересам. Часть «пасется» у накрытых столов, другие стоят в очереди к фотозоне, остальные рассаживаются на стулья перед подиумом.

— Показ еще не прошел?

— Первая часть должна была закончиться. Сейчас начнется дефиле для подростков. Но мы не будем смотреть. Подожди, я позвоню Борису, узнаю, куда идти…

— Максим Михайлович? — сзади подбегает девица лет восемнадцати. На ней примерно такое же платье, как и мое, только еще короче.

— Да?

— Здравствуйте! Я Маша. Как хорошо, что вы пришли! — щебечет, хватая его за руку. — Мы вас заждались. Ой, а кто это такой хорошенький? — тянет пальцы с длинными ногтями к моему сыну, прячущемуся от противной особы у Макса на груди. Сжимаю зубы, мне очень не нравится эта девица. А вот ей до меня, кажется, дела нет.