Книга Подстава. Книга вторая, страница 44 – Елена Звездная

Забавно, но в десанте присяги нет. По закону пятнадцатилетние подростки еще не полноправные граждане, а восьмилетние дети прошедшие отбор в военную школу так вообще в полной несознанке по причине юного возраста. Но присягу мы все равно приносим, если того требуют обстоятельства. Я лично приносила ее раз так шесть. Один раз в пиратском военном лагере, перед тем как устроить побоище в этом самом лагере, мне просто время требовалось протянуть по максимуму. Пару раз во время работы в разведке, когда целью было внедрение в провоенные организации. Ну и так, по мелочи, к примеру, когда требовалось счет открыть в банке, а банк принадлежал Астероидному братству. Так что….

– Свой долг Гаэре я уже отдала и отныне буду жить для себя! – пафосное заявление, но на Танарге пафос едят без хлеба и специй.

«Лгунишка», – вывел Эрих пальцами на моей спине.

Однажды точно нарвется на ринопластику.

А сейчас я лишь тихо спросила:

– Кто такой риантан Эдога? – и ощутила, как напрягся Эрих.

Да, я такая, я все помню, и ту встречу в сапоге с наглой гаракхайкой я не забыла.

– Семь дней назад он был приговорен к расстрелу. Приговор привели в исполнение немедленно, – сообщил риантан Харсейди.

Я с трудом, медленно открыла глаза и посмотрела на Эриха.

– Сколько дней я с….спала? – нервно спросила.

– Девять, – тихо ответил Дагрэй.

Мне хотелось выругаться, но во всем лучше искать что-то хорошее.

– Не месяц, уже плюс, – нашла я то самое хорошее.

И улыбнулась Эриху.

Он улыбнулся мне в ответ.

Запах цветов вокруг стал сильнее, и еще сильнее, и еще…

Риантан Харсейди поднялся, склонил голову и произнес:

– Тактично оставлю вас наедине. Миледи Дагрэй искренне рад, что вам стало лучше. Эрих.

И танаргский чуть круче по чину, чем генерал на Гаэре, покинул террасу.

Проследив за уходом этого военного, я едва слышно спросила у Эриха:

– Почему мы здесь?

Пауза, и едва слышное:

– Потому что я доверяю Рэнделу.

Вот оно как.

– Мы останемся здесь еще на несколько дней, – продолжил Эрих. – Все вопросы решим… позже.

Ааа, малыш ты мой любимый, сообразил, наконец, что доверять здесь никому и никогда нельзя.

– Я бы прогулялась, – протянула мечтательно.

И услышала резкое:

– Нет!

В следующий миг Эрих сам был потрясен своей столь яростной реакцией, но только на миг. Стремительно наклонившись к моим губам, он нежно прикоснулся к ним и произнес:

– Мэл, ты пока не можешь ходить. Прости. Мне жаль. Мне очень жаль. Мне безумно жаль всего, что случилось, и того, что случилось с тобой, жаль особенно. Прости. Я не знал. Когда искал тебя, когда хотел получить, когда за азартом погони, не обратил внимания на собственные чувства.. Я не мог даже представить, что ты станешь для меня важнее моей жизни, важнее моего мира, важнее всего для меня. Мелани, я…

Я посмотрела на его лицо, бледное, почти обескровленное, на седину, редкими серебряными блесками пробившуюся на висках, на морщинки, залегшие на переносице, на тени, залегшие под глазами. Эрих был на грани.

А мне категорически требовалась передышка.

А значит с Танарга пора бежать.

– Сопли-слюни вытер, не баба, – мрачно прервала я исповедь Эриха.

И он замер на полуслове, потрясенно глядя на меня.

А его темно-серых глазах расползалось недоумение с недоверием вместе.

А я, потянувшись ослабевшим и каким-то истончившимся телом, грубо добавила:

– Замуж в мундире я выходить не стану, учти. Мне нужно платье. И туфли. И…

– Хорошо, – произнес Дагрэй, определенно раненный моими словами и моей грубостью в самое сердце, но… я видела, как с ним мать разговаривала, так что ему не впервой – переживет.

– Еще украшения, в танаргских не хочу.

Взгляд архонта становится напряженным. Но я не от него собиралась скрывать свой побег.

– И чулки. Классные такие. Прочные.

Если бы он мог что-то сказать, он бы сказал… но произошедшее нападение определенно заставило его пересмотреть границы своего доверия. Не удивлюсь, если теперь в круге его доверия осталась вообще только одна я.

– Организуешь полет на Химеру? – спросила игриво.

– Почему именно Туманность Химеры? – своего напряжения он скрыть не мог.

– Ооо, – мечтательно протянула я, – там есть охрененный дизайнер свадебных платьев. Всегда мечтала примерить хоть один из его шедевров.

Эрих улыбнулся и произнес:

– Я куплю тебе их все.

Это вряд ли, чувак давно умер, я лично его пристрелила, если уж честно, но:

– Спасибо, любимый.

***

Вылетели спустя два дня. К этому времени я смогла более-менее ходить, но первую встречу с зеркалом забыть оказалось… стремно. В зеркале передо мной отразилась девчонка лет пятнадцати. Тощая. Такая по-девичьи тощая, когда вроде и анорексия здравствуй, а вроде как все в норме, просто организм стремительно растет. Короче, я была ничего так, только очень тощая, и совсем юная. В общем Эрих не врал, говоря что усилители не стареют. Здравствуй вечная молодость, чтоб тебя.

Вылетала с Танарга я в платье, потому что ни один мундир на меня не сел.

Риантан Харсейди, который летел с нами, и я сильно подозреваю, что не по собственному желанию, странно на меня поглядывал, но в итоге поделился с Эрихом предположением, что у меня гормоны скачут, как у подростка, поэтому я такая нервная и на месте сидеть не могу.

Но это были не нервы – стимуляторы.

Сама коктейль делала, так что весь спектр побочных эффектов пришлось испытывать тоже самой, но мне нужно было прийти в норму максимально быстро, так что выбора особо не было.

А Эрих нервничал.

Заметно и существенно.

Я в целом не знаю, в какой момент между нами начало формироваться это чувство, приведшее к подобным последствиям, но хреновее всего от происходящего было именно Эриху. Снотворные он больше не принимал, спал с оружием, даже в спальне в особняке риантана Харсейди стояла сотня датчиков движения и сигнальных систем. И я понимала почему – при нападении на наш корабль Эрих проиграл. И если бы не мое вмешательство, меня бы там все славно поимели. Зная Эриха, я даже не сомневалась в том, что он оклемается, вытащит меня и отомстит им всем по полной программе, но… Видеть свою женщину пущенной по кругу то еще удовольствие. И для парня, выросшего в условиях, где такой же участи подвергали его мать, это было… убийственно.