Книга Игрушка для бизнесмена, страница 36 – Мария Летова

— Добрый день. Вы с кем-то? — смотрит на меня нейтрально, явно не собираясь пускать дальше вестибюля.

Имя на его бейдже такое же нейтральное, как и выражение лица.

“Александр”.

Косясь на хрустальную люстру над нашими головами, бормочу:

— Я должна встретиться с другом.

Взглянув поверх его плеча на роскошный зал в стиле какой-то неопределенной готики, поспешно добавляю:

— Может быть он еще не пришел.

“Или вообще не придет”, — воет мой внутренний голос, но все эти колонны, вензеля и будто доставленная из Версаля мебель настолько потрясают воображение, что мне вдруг становится понятно, почему мой знакомец предпочитает возвращаться сюда по средам и пятницам.

Несмотря на вызывающий шик и полную коробочку народа, здесь потрясающе.

В таких местах никуда не спешащие богачи часами цедят вино за тысячу баксов и получают эстетическое удовольствие от поданного в виде какого-нибудь морского узла осьминога. С соусом, рецепт которого местный повар увидел во сне.

Стоило прийти сюда просто для того, чтобы лучше понимать клиентов чертова итальянского дома Гуччи, историю которого я две недели штудировала, как ненормальная, только там не было сказано главного — плевать им на свои историю. Вшивых аристократов деньги интересуют гораздо больше каких-то там традиций. Может быть только в том случае, когда на традициях тоже можно сделать деньги.

— На чьё имя столик?

— На… кхм… Алихонова… — перевожу глаза на администратора.

Черт. Я ведь даже его имени не знаю.

Заглянув в свой планшет, Александр учтиво сообщает:

— Ваш друг уже здесь.

Черт.

Отлично.

Проведя меня в гардероб, мужчина терпеливо ждет, пока, застряв у зеркала, быстро привожу в порядок свой макияж. Прохожусь пудрой под глазами и тру потекшую от мокрого снега тушь.

Под стук вагонов метро я четыре раза решала оставить эту затею и вернуться домой, но мое упрямство победило. Под его воздействием я много чего в жизни творила, и иногда его просто нужно накормить, чтобы оно заткнулось и на время оставило меня в покое.

Кусая губы, чтобы вернуть им хотя бы немного красок, вколачиваю в свою голову очевидное!

Наверняка у этого мужчины имеются все шансы напрочь забыть о моем существовании, ведь для этого у него было полно времени. За это время сама я успела забыть человека, с которым нам можно вспомнить что-то посущественнее совместной пятисекундной поездки в лифте, а потом в машине. И это при том, что тот человек вцепился своими лапищами в каждую клетку моего мозга, а в мозг господина Алиханова я даже близко не стала бы ломиться.

— Ладно… — шепчу напоминая себе о том, что “все это” меня ни к чему, черт возьми, не обязывает!

Кажется, даже в таких местах есть места “не для всех”, потому что, петляя между колонн, мы попадаем в очень уединенный зал, наполненный тяжелым, но до невозможности утонченным дымом.

Сигары.

И тихие размеренные разговоры за круглыми столиками вокруг.

Он один.

За столиком прямо у камина.

Настоящего камина, в котором пляшет настоящее пламя.

Господин Алиханов идеально расслабленный. В сером костюме, из нагрудного кармана которого торчит разноцветный шелковый платок.

Выпустив струйку дыма, мужчина задумчиво смотрит в пространство и поворачивает голову, реагируя на движение в свою сторону.

Всматриваясь в его лицо, пытаюсь понять, что чувствую. Ничего. Даже волнения. Даже когда его глаза останавливаются на мне и слегка сощуриваются.

Облизнув губы, прикидываю, не пора ли мне разворачиваться прямо сейчас, но уголок его губ вдруг медленно ползет вверх.

Положив свою сигару на позолоченную подставку, встает и абсолютно естественным движением выдвигает для меня стул.

Твою мать…

Куда я, черт возьми, попала?

— Какой сюрприз, — тянет, заглянув в мои глаза.

Опустившись на стул, понимаю, что я безнадежна.

Кажется, таскаться по кафе самообслуживания в компании… одного психа, для меня гораздо комфортнее, чем полный набор столовых приборов по обе стороны от пустой тарелки перед моими глазами.

— Добрый вечер, — складываю на коленях руки, осматриваясь.

Столы удалены друг от друга так, чтобы не вторгаться в личное пространство соседнего стола.

Это не кафе самообслуживания.

Это для тех, кто хочет покурить сигару в тишине и под треск поленьев в камине.

— Приятное место? — интересуется Алиханов, усаживаясь на свой стул и возвращаясь к сигаре.

Сквозь клубы белого дыма, его глаза изучают мое лицо.

Нарушив все правила “приличий”, уверена, кладу на стол свой телефон, стараясь не потревожить приборы.

— Очень… уютно.

— В Москве мало по-настоящему уютных мест, — затягивается он.

Я могла бы определить его возраст границей от сорока до пятидесяти, но тут ни в чем нельзя быть уверенной. В его волосах седина. Они почти белые, но его лицо не такое уж и старое. Черты не самые правильные и не самые красивые, но темно-карие глаза выглядят черными, и это затягивает. У него нет “живота”, но и мышцы под всей этой одеждой угадать сложно. Наверное, аристократам, потомственным или липовым не гоже таскать под рубашками кубики пресса, как у… Черт!

— Нравлюсь? — насмешливо выгибает он брови.

Понимаю, что рассматриваю его в упор, и это не очень красиво, но, несмотря на то, что моя адреналиновая атака исчерпала себя еще в метро, во мне сидит какая-то потребность… кусаться? Может, потому что мне все равно? Все равно, что он обо мне подумает!

— Звучит так, будто вам без разницы, — отвечаю, переводя глаза на потолок, по которому летают пухлые херувимы.

— Странно, — затягивается он. — Если бы это было так, я бы не стал спрашивать.

А это звучит, как подкат, который я игнорирую.

— Может быть вы просто хотели меня смутить? — пожимаю плечом.

— Кажется, нам стоит познакомиться как следует, может быть после этого ты перестанешь обращаться ко мне на “вы”.

Выпрямившись, вытягивает над столом руку:

— Владимир.

Его ладонь широкая, несмотря на то, что сам он не крупный. Он… в отличной форме, но он не из тех, кто плечами собирает дверные косяки.

— Юля, — вкладываю свои пальцы в его, глядя исподлобья.

Его губы снова дергаются, а большой палец проходится по моим костяшкам.

Отдергиваю руку, разрывая этот контакт, хотя он был еле уловимым.