Онлайн книга «Мемуары Дьявола»
|
– Если все так, как ты говоришь, то мне не стоит тебя ни о чем спрашивать? – Твое дело. – Могу я найти выход из этого дурацкого положения? – Можешь. – Хорошо! Дай мне только мой колокольчик. – Ну уж нет, сто тысяч чертей! Как-нибудь в другой раз! А сейчас я волен поступать, как мне вздумается. – Почему ты тогда появился? – Только потому, что ты предложил мне выгодную сделку. – Это грабеж! – Тебе виднее. – Десять лет жизни, – простонал Луицци. – Ни за что! – А зачем они тебе? Что они тебе дадут? Почему ты так дорожишь своим никчемным существованием? – Именно потому, что, пока они ничего толком мне не дали, я хотел бы с умом провести остаток жизни. – Что ж, – удовлетворенно хмыкнул Дьявол, – в обмен на эти слова я дам тебе один совет. Ты высказал сейчас одну из самых непреложных истин; человек так цепляется за свою жизнь только потому, что находил ей не самое лучшее или же скучное применение; он непременно верит, что завтрашний день принесет ему то, что ускользнуло накануне, и все время гонится за тем, что уже осталось позади. – Ты не изменился, мэтр Сатана: по-прежнему читаешь морали. Так что же за совет ты хотел мне дать? – Женись, – ответил Дьявол. – Мне? Жениться? – Да-да, мой господин. Если бы ты не был сейчас один, ничего бы страшного с тобой не произошло. – Ты приготовил мне еще один капкан, не иначе. – Я предлагаю тебе сделку, не больше того. Обещай жениться, и я вытяну тебя из этой мерзкой постели, больше ничего от тебя не требуя. – На ком? Боюсь, твой выбор приведет меня к жалкому прозябанию. – Ты выберешь сам; я не стану вмешиваться ни в коем случае. – Ты знаешь, не умею я выбирать. – Честное сатанинское, я не совсем все взвесил, но обычно мне везет. Ты пустой, слабый, но богатый, так что запросто попадешь в объятия интриганки. – И какой срок ты мне даешь? – Полгода. – А если через полгода я так никого и не выберу? – Тогда я заберу у тебя десять лет. – Но если я женюсь, тебе-то какая от этого выгода? – Я покупаю себе свободу, – засмеялся Дьявол. – Жена найдет тебе столько дел, что у тебя больше не будет охоты заниматься мной. Ты спесив и, найдя ее весьма хорошенькой, будешь ревновать – огромная забота. Ты не отличаешься сильной волей, значит, будешь выполнять ее малейшие капризы; ты богат, это даст ей право на такое количество причуд, что ты перестанешь отнимать у меня время. – Ты пользуешься случаем, кровопийца. Посмотрел бы я на тебя, если бы сейчас у меня в руках был колокольчик! – Как видишь, не такой уж я Дьявол, как говорят; и я иногда поступаю, как человек. – Твой совет, я больше чем уверен, – коварная ловушка. – Святой Павел говорил: «Melius est nubere quam uri» – «лучше вступить в брак, нежели сгореть от желания». – Так что, неужели мне суждено загнуться на этом ложе? – Кто знает, кто знает. – Ты слишком хитер, Сатана, – засмеялся Луицци. – Я поймал тебя в твои же собственные сети; ты просил у меня десять лет, значит, я проживу еще никак не меньше! – Да! Но как? Не забудь – ты всецело в руках врача, который считает тебя безумцем. – Придется ему признать обратное. – Веришь ли ты, что Генриетта Буре тронулась умом? – Вот те раз! – воскликнул Луицци. – Так ты полагаешь, что я закончу свои дни в приюте для душевнобольных? – И более разумные люди, чем ты, сгнили там заживо. – Ты клевещешь на общество, нечистый. – Насколько это клевета – будешь судить сам… – И когда? – Может, завтра, может, через десять лет – это зависит от решения, которое ты сейчас примешь. – И вот еще что… Скажи, вся эта грязная возня около меня этой ночью – была ли она на самом деле или все это мне привиделось в бреду? – Ты прекрасно все видел и слышал. – Меня тошнит от этого безобразия, – пожаловался Луицци. – Ты просто болен, барон, да и вкус твой весьма извращен… – Как, проповедник порока, ты смеешь защищать подобную мерзость? – возмутился барон. – Да ладно тебе! – ухмыльнулся Дьявол. – Что я! Лучше меня это сделают другие изящные источники! – Что еще за источники? – Самые изысканные и добродетельные, дорогуша. – Дьявол фыркнул, словно учуяв нечто дурнопахнущее. – Если бы только ты обладал возможностью узнать заранее, какая литература будет пользоваться успехом через несколько лет… – Во Франции? – спросил Луицци. – У самого культурного и остроумного народа в мире? – Да, господин, вот именно – у самого культурного и остроумного в мире. Франция породит произведения о трущобах, чердаках и пивнушках; героями романов станут дворники, старьевщики и мелкие перекупщицы, говорящие на непотребном жаргоне; их души станут подвластны самым низким порокам, а портреты будут походить на дурацкие и злые карикатуры… – И ты утверждаешь, что найдутся любители такой макулатуры? – Все будут глотать эти шедевры – великосветские дамы и белошвейки, прокуроры и биржевые клерки. – Они будут в цене? – Нет, подобной чепухи я никогда не скажу. Данное чтиво похоже на уличную девку – ее презирают, но за ней бегают. – Но это же совсем разные вещи. – Отнюдь. Такова суть всех легкодоступных удовольствий. Чтобы удостоиться любви утонченной женщины, нужно обладать возвышенной душой и острым умом; необходимо умение радоваться одному незначительному слову, взгляду, жесту, чему-то неуловимо изящному, святому и значительному. С ночной бабочкой же все не так: наслаждение летит к вам галопом, открыто, разнузданно и без стеснений, так что для его достижения не требуется никакого труда; оно бросается на шею, возбуждает, увлекает и сбивает с толку. Наутро приключение вгоняет в краску, а вечером все начинается сначала. То же самое и в литературе: никто не признается первому встречному, что увлекается нездоровым чтивом, но тем не менее все глотают его ночами напролет. – И в этих произведениях будут сцены, подобные той, что я видел сегодня ночью? – А разве ты не собирался издать мои мемуары? – Неужели ты считаешь, что и для такой грязи в них есть место? – Почему бы и нет? Я слишком далек от людского рода, чтобы чувствовать разницу между пороками аристократов и неотесанных плебеев. Для того, кто видит человека насквозь, ровно никакого значения не имеет одежда, которой он прикрывает свое уродство. Ты видел алчность в самом низком ее проявлении; не хочешь ли увидеть ее и в другом обществе? |