Книга Не родной папа, страница 25 – Ольга Тимофеева

Рот слюной наполняется. Помню нашу ночь и хочу, чтобы прижался сейчас и обнял. Но сама вряд ли решусь это произнести.

— Привет, — задерживаю дыхание, настораживаюсь. Не оборачиваюсь, пытаясь понять настроение. Как вести себя с ним? Игриво или сдержанно?!

— Как нога? — Рассматривает мою ногу, которую сейчас опустила на стул, чтобы не держать на весу.

— Еще болит, но терпимо.

— Повернись ко мне — негромкая просьба, но звучит так, что проигнорировать нельзя.

Уменьшаю огонь на минимум и разворачиваюсь к Валере. Взглядом в грудь ему упираюсь. Рассматриваю надпись на серой пятнистой футболке.

Глаза поднять боюсь.

— Мы как-то с тобой не разговаривали про это. Но мне казалось, это итак известная истина. — Убирает прядь моих волос за ухо. Кончиками пальцев скользит по овалу лица. И за подбородок поднимает чуть вверх. Глазами встречаемся. Его темные, глубокие, опасные. — Я стараюсь не врать и не люблю, когда мне врут. Вот ты не любишь змей, а лжец он такой же. Как змея. Она извивается, никогда не бывает прямой, ползет она или лежит в покое. А знаешь, когда змеи прямы и не притворяются? — Моргаю, пытаясь до конца осознать смысл его слов. — Когда они мертвы.

Знаю, что врать это плохо. Но ночью мне это казалось не таким уж и преступлением.

— Прости, — еле слышно отвечаю. — Мне просто хотелось быть уже не такой маленькой, чуть больше опытной, чтобы ты не оттолкнул.

— Глупышка, — усмехается и кладет одну руку мне на шею. Пальцами проводит по основанию волос. Все тело приятно сжимается. — Первый раз ты не могла быть опытной, как бы ни хотела этого. Зато я мог бы быть аккуратней.

— Все было хорошо.

— Не думаю, что тебе очень понравилось.

— Нет, правда…

Замолкаю. Он просил не обманывать больше. Все действительно было не очень. Я, как ни пыталась расслабиться, получалось плохо. Боялась, что он все поймет еще раньше. Этот страх и болезненные вспышки в ноге заглушали возбуждение.

Валера в глаза смотрит. Думает о чем-то. И пока не решил ничего, я кладу руки ему на поясницу и притягиваю к себе.

Первой касаюсь его губ. Мягкие, теплые, дразнящие. Внутри все переворачивается от одной только мысли, что он может оттолкнуть и вообще сказать съезжать отсюда.

Но когда его руки теплые оказываются под моей футболкой, расслабляюсь. Не оттолкнет.

— Не ври мне больше, хорошо?

— Обещаю, — отвечаю шепотом и целую.

Мелкие шажки в коридоре прерывают нас. Я быстро облизываю губы и спрыгиваю со стола на одну ногу. Валера придерживает, чтобы не упала, и разворачивается к Вовке. Я к омлету. Мы мастера конспирации.

Губы поджимаю, чтобы не выдать довольную улыбку. Все хорошо. Он злится совсем чуть-чуть. Вернее, уже вообще не злится. Просто сказал, чтобы не врала. На первый раз это спустил все. Что с остальным делать…

Мы завтракаем. Шутим и наслаждаемся утром.

Мне всегда казалось, что именно завтрак задает тон дню. Если у всех хорошее настроение, это заряжает позитивом на целый день.

Мы собираемся все вместе к нему на работу. Мне нужна перевязка. Вовка едет с нами.

Сама себя успокаиваю, что все в порядке. Но чувство опасности не отпускает. Списываю волнение на ногу. Все-таки жутко это и не понятно, сколько ходить нормально не смогу.

Тормозим возле клиники. Мы приезжаем раньше, чтобы успеть до рабочего дня. Оборачиваюсь, но ничего подозрительного не замечаю.

Валера подхватывает на руки и несет в здание. Обнимаю его за шею и улыбаюсь. Ногу порезать, конечно, плохо, но это очень сблизило нас.

Здание, куда я стабильно попадаю у него на руках. Так приятна его забота, внимательность. Как я жила без этого. Как буду жить, если придется. Все сделаю, чтобы не подвести его и сохранить это.

Казалось, что так надо было. Чтобы я поранилась. Чтобы мы сблизились. Оставался только один человек, который не давал окончательно расслабиться и рассказать Валере все.

Вчера я не просто так наступила на нож. Меня всю трясло от встречи с отчимом. Найти адрес врача не составило у него так уж много времени.

Под защитой Валеры я вдруг почувствовала себя в безопасности. Пригрозила Олегу, что напишу заявление, если он не отстанет от нас.

Смелая такая стала. Мне нравится. Сделаешь то, что я сказал, и я заберу вас. Будем жить еще лучше. А врач этот будет оплачивать нам жизнь.

Сбежала. После этого так трясло, что коробка с инструментами сами выскользнула из рук, и на нож тот наступила случайно. Я не хотела больше возвращаться домой.

Хотела тут быть, с Валерой. В безопасности.

Надо Валере рассказать все, а теперь еще страшнее. Он дал понять, что ложь он не простит больше.

Как мне теперь рассказать, что наше знакомство не случайно и почему на самом деле тяну с заявлением?

Из больницы домой я добираюсь с Варей. Она хоть и пропала на пару дней, но когда узнала, что со мной случилось, тут же оказалась рядом.

— Что сегодня будем готовить? — смеется девушка и сворачивает к супермаркету. — Опять чебуреки?

— Ммм? Нет. Надо подумать. — Перебираю блюда, которые еще готовила. — Может лазанью?

— О, давай. Сто лет не ела. Ева, а есть что-то, что ты не умеешь готовить?

— Рецепт того, что не умею, я могу найти в интернете.

— Я, наверное, своего мужа буду в ресторан водить или заказывать еду на дом. Что-то с этим у меня проблемы.

— Значит, будем учиться. — Подмигиваю ей.

Тормозим возле супермаркета. Варя дерзко паркуется на местах для инвалидов, объясняя это тем, что я сейчас, как инвалид и нам надо поближе к входу.

— Подожди меня тут, я сейчас. — Сидим с Вовой в машине и наблюдаем, как она берет первую попавшуюся тележку, окликает какого-то парня. Направляются в нашу сторону.

— Вот эту девушку с больной ногой надо аккуратно, очень аккуратно, посадить в тележку. — Придерживает дверцу, пока парень ловко берет меня на руки и опускает на дно продуктовой тележки.

— Варь, я на кого похожа.

— Спасибо, молодой человек, — отпускает паренька, хотя по его виду заметно, что он бы с удовольствием прогулялся с ней, а меня оставил тут. — Нормально ты выглядишь. Вон у тебя нога забинтована. Понятно, что ты ходить не можешь. Никто ничего нам не скажет.

— Я тоже так хочу, — подает голос Вовка.

— Владимир, — Варя к нему обращается только так, — ты повезешь сестру. Наша принцесса поранила ногу, ходить не может. Ты в другой раз. Обещаю.

Сопротивляться бессмысленно. Вова довольно берется за ручку тележки и толкает ее в сторону магазина.

— Я прикрываю рукой глаза и лицо, чтобы не так стыдно было. А если это нарушение и потом Валере счет выставят?