Книга Ты, только ты, страница 21 – Сьюзен Элизабет Филлипс

Засунув руки в карманы жакета, она подошла к витражным окнам, расположенным позади стола, и посмотрела на пустые тренировочные поля. Что она знала 6 нападающих, о восьмимиллионных контрактах?

Она могла вести длительные беседы со знатоками живописи на четырех языках, но ни один из них не мог помочь ей сейчас.

За ее спиной скрипнула дверь.

— Вы в порядке? — мягко спросил Рон.

— Я чувствую себя отлично.

Она повернулась и увидела в его глазах неподдельное участие.

— Вы должны их понять. Вы должны научиться понимать футбол.

— Я ненавижу эту игру. Я не желаю ничего понимать.

— Боюсь, вам придется сделать это, если вы собираетесь стать частью этого мира. — Он грустно улыбнулся ей. — Они не берут пленных. Профессиональные футболисты — самый закрытый клуб в мире.

— Что вы имеете в виду?

— Он закрыт для аутсайдеров. Существуют тайные системы опознавательных знаков и тщательно разработанные ритуалы, в которых разбираются лишь они. Там действуют свои неписаные законы, и если вам вздумается спросить, отчего они таковы, вы тут же окажетесь вне этой касты. Это закрытое общество. Туда не допускают женщин. И мужчин, не доросших до их уровня.

Она отошла от окна и посмотрела на него с любопытством:

— Вы говорите о себе? Он смущенно рассмеялся:

— Это ведь очевидно, не так ли? Мне тридцать четыре года. Я говорю всем, что во мне пять футов и десять дюймов роста, но на самом деле едва дотягиваю до пяти. Я все еще надеюсь войти в состав команды. И так продолжается всю мою жизнь.

— Отчего это все так важно для вас?

— Так уж сложилась жизнь. Еще совсем малышом я ни о чем другом думать не мог. Я взахлеб читал о футболе, я мечтал о нем, я ходил на любую игру, когда представлялась возможность. Кто играл и с кем — значения не имело. Я обожал игровые эпизоды — их ритм и отсутствие моральной двусмысленности. Я даже полюбил агрессивность игры, поскольку в ней тоже заложен элемент безопасности — никаких неожиданных катастроф, пылающих поездов и разбросанных мертвых тел. Я делал все, но не участвовал в игре. Я был слишком мал ростом, слишком неуклюж. Возможно, я просто плохо хотел этого, но я никогда не мог удержать мяча. — Он застенчиво улыбнулся. — Я был первым учеником в школе, я получил государственную стипендию и был принят в Йельский университет. Но я бросил бы все в одну секунду, если бы меня включили в состав команды. Если бы, хотя бы раз, я смог донести мяч до цели.

Она поняла, что им владеет неодолимая страсть, но предмет этой страсти, на ее взгляд, не стоил таких терзаний. Фэб кивнула в сторону бумаг, которые он держал в руках:

— Вы хотите, чтобы я их подписала, не так ли? Он подошел поближе, его глаза блестели.

— Я могу лишь советовать вам, но буду рад, если вы прислушаетесь ко мне. Я считаю, что эта команда имеет блестящее будущее. Дэн темпераментен и требователен. Иногда он перегибает палку, но тренерского таланта у него не отнять. У нас отличный потенциал и прекрасные резервы. Я понимаю, в ваших глазах каждый контракт выглядит как целое состояние, но футбол сам по себе приносит хорошие деньги. Я думаю, наши контракты — это хорошая долговременная инвестиция.

Она выхватила бумаги из его рук и быстро нацарапала свою подпись в тех местах, которые он указал. Покончив с этим, она почувствовала головокружение от сознания, что она только что пустила в распыл миллионы долларов. Однако все это в конечном счете обернется головной болью Рида, так что беспокоиться не о чем.

Дверь отворилась, и вошел Дэн. Он быстро взглянул на Рона, и тот коротко кивнул ему.

Фэб готова была держать пари на что угодно, что лицо его, в этот момент прояснилось.

— Почему бы тебе не отнести эти бумаги Стиву прямо сейчас, Рональд?

Рон вновь кивнул и вышел из комнаты, прежде чем Фэб смогла остановить его. Кабинет ощутимо уменьшился в размерах, как только они остались вдвоем.

Дэн меж тем прошел за стол и уселся, и тут до нее дошло, что это его кабинет. Голые стены, незанавешенное окно. Никаких благодарностей и фотографий. Только простые книжные стеллажи и железный высокий шкафчик напротив довольно-таки продавленного дивана. Телевизор и видеокамера в дальнем углу. Она отвела глаза от глубокой выбоины в стене.

Она ждала, что он начнет доставать отовсюду пустые банки из-под пива и крушить их ударами своих кулаков, но он кивнул на один из стульев. Она предпочла диван, потому что он стоял дальше.

Стул скрипнул, когда он откинулся на его спинку.

— Я уже пообедал, мисс, возьмите себя в руки; Я не собираюсь выходить на охоту.

Она подняла голову и одарила его неопределенной улыбкой:

— Это очень плохо, тренер. Я надеялась, что вы голодны. Он улыбнулся:

— Я рад, что встретил вас в свои тридцать семь, а не в семнадцать.

— Почему так?

— Потому что теперь я стал гораздо умнее.

— Это бросается в глаза.

— Вы всю жизнь охотились на мужчин или встали на эту дорогу недавно?

— Я уложила в мешок первого, когда мне стукнуло восемь лет. Это был малыш-скаут по имени Кении.

— Восьмилеточка. — Он восхищенно присвистнул. — Я даже не берусь вообразить, что вы творили с мужским населением к семнадцати годам.

— Это было не очень приятное зрелище. — Продолжая словесную игру, она лихорадочно соображала, как изменить тему разговора. Припомнив о пустых тренировочных полях, она кивнула в сторону окна. — Где же ваши игроки? Почему не шлифуют свои таланты?

— Сегодня вторник. Это единственный день в неделе, когда мы даем парням выходной. Многие из них используют его для занятий общественной деятельностью, тренируют мальчишек, навещают больных и вообще занимаются такого сорта делами. Прошлый вторник я, например, провел в детском саду на съемках программы для «Общей дороги».

— Понятно.

Добродушие его исчезло. Скользящим движением он двинул к ней через стол картонную папку:

— Это характеристики трех человек, которых Стив Ковач и я считаем лучшими кандидатами на замещение должности главного менеджера; тут имеются также и наши комментарии о каждом из них. Почему бы вам не просмотреть эти бумаги сегодня вечером? Подумайте и, если хотите, посоветуйтесь с Ридом.

— Пока я владею этой командой, тренер, я буду принимать решения сама.

— Отлично. Но вам надо пошевеливаться. Она приняла папку.

— А что с теперешним главным менеджером? Он уже уволен?

— Еще нет.

Когда он больше ничего не добавил, ее желудок болезненно сжался. Она не хотела решать чью-то судьбу и тем более лично нажимать на гашетку, глядя в глаза приговоренного. Ей показалось, что Дэн понял ее состояние.