Книга Ритмы улиц, страница 75 – Анастасия Малышева

— Андрей, — ко мне приблизился Ефим и ободряюще сжал плечо, — Ты же знаешь, что мы тоже волнуемся за Мари. Но ты своими метаниями никому не поможешь.

Глубоко вздохнув, я протер лицо ладонями, будто снимая с него невидимую липкую паутину волнения и страха, после чего кивнул.

— Простите, парни, — выдавил я из себя чуть виновато, — Я просто немного с ума схожу.

— Мы все понимаем, — кивнул Демид, — Но не давай эмоциям поглотить тебя. Ты нам еще тут нужен.

Хмыкнув, я вышел на середину зала и, чуть расправив затекшие плечи, подозвал к себе близнецов.

— Первый тур будем завязывать на вас двоих, — сообщил я им радостную новость, — Вы будете лидирующими солистами, мы с парнями — лишь страхуем и создаем фон.

Лелик и Болик синхронно кивнули, после чего Кир поинтересовался:

— Тема?

Хмыкнув, я отозвался, мгновенно просчитывая всё в своей голове:

— Апокалипсис.

Да, в этот раз никаких придуриваний и шуток. Нам нужна победа, поэтому ворваться в Битву мы должны если не с триумфом, то уж точно мощно.

— Фимыч, будь добр, вруби шарманку, — попросил я бородатого.

Кивнув, Грозный выполнил мою просьбу. Музыку для этапов я выбрал уже давно, поэтому с этим проблем не возникло. Как и с тем, чтобы взять себя в руки и начать продумывать с парнями концепцию танца.

— Вы должны будто бороться друг с другом, — объяснял я близнецам, — Но при это вы не можете друг без друга. В этом новом мире поодиночке вы просто не выживите.

— Всё как и в жизни, — хмыкнул Дэн, — Этот придурок без меня пропадет.

— Кто еще без кого пропадет! — фыркнул в ответ Кирилл.

— Собрались оба! — оборвал я эту привычную всем перепалку, — Раз всем всё понятно — поехали.

Включив музыку, я отошел в сторону, позволяя близнецам разместиться в центре.

Падение, выпад, пируэт — Ден очень похоже изображает, будто задыхается и падает, в то время как Кир подхватывает его.

Сальто назад, поддержка, Колесо от Дена — черт, эти парни действительно творят что-то запредельное, сливаясь воедино с музыкой и друг другом.

Подключаются остальные — вон ту прореху потом закрою я. Отлично, выходит очень ладная картинка. Нужно будет еще запачкать наши костюмы — для большей наглядности. В этом номере ставку нужно делать не на технику, а на артистизм. А из близнецов — что уж скрывать — просто великолепные актеры.

Небольшое соло Ефима — куда же мы без крампа то — и он снова уступает сцену одинаковым.

Шпагат в воздухе, стойка на руках, поддержка, еще одна — весь номер строится на их постоянном взаимодействии друг с другом. Они то пытаются танцем убить друг друга, то защищают от угрозы, которую олицетворяет остальная команда. И лица — ни на секунду не забывают об игре. Страх, ярость, желание бороться, непокорность — вся палитра на мордах написана.

С последним аккордом более чем известной песни на весь зал прогремел телефонный звонок. Вы думали, что я взял себя в руки? Хрен вам, вот что я скажу. Бросившись к телефону — пару раз чуть не навернувшись на скользком полу — я схватил аппарат и почти заорал:

— ДА?!

— Ну класс, — недовольно сообщила мне трубка, — Теперь я останусь без барабанных перепонок. Спасибо, мужик, ты настоящий друг.

— Твою мать, Олег! — чуть ли не взвыл я, — Что там?

— Там то самое. Приезжайте, кароче. Можете особо не торопиться — всё только началось. Процесс обычно занимает несколько часов…

Малышкин еще что-то говорил, но я его уже не слушал. Убрав телефон от уха, я повернулся к замершим парням, и одними губами сказал то самое, долгожданное, но прозвучавшее почти на двое суток раньше слово:

— Началось…

***

Маша искренне жалела, что в вопросе деторождения фильмы её жестоко обманули. Во всех кинолентах у роженицы сперва обильно отходили воды, а после практически сразу начинались схватки. На деле же Золотцева уже второй час ходила по палате, придерживая свой огромный живот и ждала, так называемого, раскрытия. Отошедшими водами пока даже и не пахло. Раз в полчаса ее навещала улыбчивая медсестра, проверяла состояние и, покачав головой, неизменно сообщала, что пока еще слишком рано.

— Мама, клянусь — я ударю её, если она снова придет и спросит «Ну, как себя чувствует наша мамочка?» — передразнила рыжая голос медика.

— Маша, не начинай, — отозвалась сидящая на небольшом диванчике женщина, внимательно следя за передвижениями дочери, — Ты слишком напряжена.

— Мама! — почти рыкнула девушка, — Из меня сегодня вылезет самый настоящий человек. Ты чего от меня ждала? Что я буду петь о радугах и единорогах?!

— Может быть, и не сегодня, — отозвалась женщина, — Первые роды могут и затянуться.

— Что?! Нет, я хочу родить сегодня!

Но мама Мари только хмыкнула:

— Боюсь, моя милая, от тебя тут уже ничего не зависит. Ребеночек сам решит, когда ему лучше на свет. Помни о дыхании.

Кивнув, Мари продолжила свою прогулку по палате. Врачи запретили ей присаживаться с самой первой схватки — сказали, что так будет быстрее и что ходьба хоть как-то отвлечет нервничающую девушку.

Резкое сокращение мышц заставило Машу поморщиться.

— Еще одна схватка, — сообщила она матери.

Та бросила взгляд на часы и кивнула:

— Двадцать минут разница. Ускоряются. Значит уже совсем скоро.

Это же подтвердила и вошедшая медсестра. Осмотрев Мари, она с улыбкой заявила, что уже можно идти рожать. Побледневшую Машу усадили в кресло и повезли на предварительный осмотр. Девушка стойко пережила все процедуры — взвешивания, замеры, осмотр в кресле. И только после этого рыжую вместе с ее матерью, которая приняла решение остаться, чтобы дочь не проходила все в одиночку, привезли в палату. К тому моменту Мари уже тяжело дышала и то и дело морщилась — схватки становились более интенсивными.