Книга Обещать (не) значит жениться, страница 36 – Натали Лемм

Этот день настал, вернее, вечер, когда за мной заехал Эдуард, и мы отправились в аэропорт. Я себя чувствовала маленьким ребенком, ведомым родителем, то есть Эдуардом. Он держал меня за руку, на плече у него висела ручная кладь. Как бы долго я ни препиралась, утверждая, что в мой сумке минимум вещей, он все равно её забрал и нес в руке.

Для меня все было ново и необычно: паспортный контроль, зона ожидания, через огромные окна которой видны прибывающие и убывающие воздушные суда, что казалось сном. Как только мы прошли на борт самолета через рукав-коридор и сели на свои места, которые были рядом, меня стало не только потряхивать, но и внутренности скручивать от волнения.

Эдуард

Я видел, как Одуванчик нервничает, особенно стало заметно на борту. Она так терзала свои губы, что я стал переживать, так недолго и себя съесть. Взял её за руку и держал, успокаивая словами:

— Все будет хорошо, Одуванчик! Через несколько часов увидишь бабушку и фрау Штерн.

А сам не мог отвести взгляда от её алых губ, вкус которых не давал мне покоя. Но, думаю, поцелуй здесь будет немного неуместен.

— Спасибо, — тихо ответила она и прикусила нижнюю губу.

Это физиология! Я хозяин своего тела! Тело подчиняется мозгу!

Краем глаза заметил, как она достала что-то из кармана, провела по губам и сняла свою ветровку. Самолет пришел в движение и пошел на разгон по взлетной полосе, она крепче вцепилась пальчиками в мою руку. Стоило самолету оторваться от земли, она прижалась головой к моему плечу, и я почувствовал легкий запах ананаса от нее. Бальзам для губ со вкусом?! Надо попробовать!

Как только самолет выровнялся, она расслабилась и переключила внимание на иллюминатор. А я на нее, рассматривая ажурную кофту в области груди. Понятно, о чем я думал, интересно, о чем она думает? Решил отвлечься разговором, дотронулся до её плеча и позвал:

— Одуванчик.

— А?! — повернулась она ко мне, а я еле смог отвести глаза от сочных губ, но все-таки посмотрел ей в глаза.

— Ты думаешь о семье?

— Я давно уже живу одна, только вспоминаю о них, редко вижусь, созваниваюсь лишь иногда. С бабушкой я больше общаюсь.

— Это хорошо. Но я имею в виду, создать свою семью с детьми.

— Оу! Тебя так впечатлила семья Ульяны и Дениса?

— Есть немного.

— На Киру иногда, между сессиями, тоже находит желание завести ребенка.

— А у тебя?

— Хм. Может, года через полтора или два, когда перестану быть студенткой. А ты?

— Повторюсь, если скажу, что хочу сына и дочь. Покупать умные игрушки и проводить с ними время, как твои друзья.

— Поздравляю, ты вырос и созрел для семьи.

— Ты думала о нас в подобном ключе?

— А ты?

Хитрая поганка!

— До того как предложить тебе встречаться, я пытался найти тебе пару из своего окружения. Достойных среди них не нашел, кроме меня!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Переезжай ко мне.

— Неожиданно… Я могу подумать? — выдохнула она тонкую струйку воздуха в лицо с запахом ананаса.

— Да, мой Одуванчик.

Она погрузилась в себя размышляя над моим предложением, а я попытался вздремнуть, пока вдруг не почувствовал тепло на своем плече. Проспали мы до конца полета.

***

На такси от аэропорта доехали до дома наших родственниц.

Стоило лишь сделать шаг в квартиру моей бабушки, где нас дожидались, Одуванчик бросила сумку, быстро стянула кроссовки и бросилась к фрау Гельм.

— Бабушка…

— Мой Одуванчик… моя девочка… — сказала женщина.

— Я приехала…

— Мой Одуванчик, как я рада…

Я смотрел на влажные дорожки на щеках фрау Гельм и подрагивающие плечи Одуванчика, которая, обнимая свою бабушку Еву, также не могла сдержать слез.

— Эди, я так горжусь тобой. Ты молодец! — сказала она мне.

«Спасибо», — шевеля губами, без звука сказала мне фрау Гельм.

Мой Одуванчик, как в детстве с потрепанной в дороге косичкой, не могла оторваться от своей бабушки. Она такая непосредственная в выражении своих чувств, настоящая, так бы и смотрел на нее.

— Как прошел перелет? — спросила бабушка, немного отойдя от слез.

— Нормально. Я бы не отказался от завтрака.

— Пойдем. Совсем забыла после такой долгожданной встречи, — повела меня бабушка на кухню. — Эльза так переживала последние дни, как узнала дату прилета, что сердце стало шалить. Надеюсь, теперь все наладится, проведет с внучкой эти дни.

Я только успел присесть, а бабушка начала суетиться у плиты, как к нам присоединились они. Одуванчика посадили рядом, а бабушки сели напротив, заставили стол разной выпечкой и вкусностями.

— Как же вы хорошо смотритесь вместе, — сказала моя бабушка.

Одуванчик подавилась, так как опять захотела поиграть в «мы не вместе», пришлось постучать ей по спине.

— Ева! — сказала фрау Гельм.

— Я разве не правду сказала?!

— Дай детям спокойно поесть с дороги.

— Эти дети могли бы уже приехать со своими детьми, — сказала бабушка, подливая в свою чашку чай.

— Бабушка! — сказал я.

— Я забыла про подарки! — подскочила Одуванчик и понеслась на поиски своей сумки.

— Милая, поешь сначала, — настаивала фрау Гельм.

— Помнется и вид потеряет, — ответила Одуванчик.

— Оставь, Эльза, вернись к столу.

— Я сейчас только разложу на диване, — сказала и скрылась из кухни.

— Хорошая у тебя внучка, встретит достойного мужчину, правнуков в скором времени увидишь, — говорила она своей подруге, а смотрела на меня.

Я только смог поморщиться от приторного кекса. Мой Одуванчик готовит вкуснее и нежнее.

— Бабушка, вот возьму и женюсь на Одуванчике!

— Не знаю, дождемся ли мы такого?!

— Чего дождетесь? — спросила Одуванчик, садясь на свое место.

— Одуванчик — хорошая хозяйка, не знаю, как бы жил без нее! — сказал я.

— Как жил до этого, так и продолжил бы, — ответила моя маленькая поганка, входя в роль «мы не вместе».

— Не представляю теперь свою жизнь без тебя, — повернулся к ней и взял за руку.

Она закатила глаза и продолжила завтракать.

— Не паясничай, Эди! — сделала мне замечание бабушка Ева.

Даже не пытался! Просто легче все это преподнести шуткой с долей правды! Я ведь могу создать с ней союз, семью.