Онлайн книга «Порча»
|
– Кокаин нюхают. – Не, я кино смотрел. Мафиози кокс в десны втирали. Курлык прервал дискуссию, откашлявшись. – Это не наркотики, пацаны. Это соль специальная. – Для чего? – Я… ну… – Курлык покраснел. – Чего яйца мнешь? – подбодрил Руд. – От запоров. Он ждал взрыв безудержного хохота. Чего он не ждал, так это слов Паши: – Дашь попробовать? И пацаны пробовали раствор, плюясь и ругаясь. Даже сейчас, после случившегося вечером, Курлык улыбнулся. Им можно рассказать. Не маме, не учителям, а им. – Привет, мужики. – О, Добби! – Руд свел к переносице зрачки. Паша пихнул его локтем. – Кончай. Здорово, мужик. Хлопки ладоней действовали как успокоительное. – Ты чего зеленый такой? Соль закончилась? – Да нет. – Он нащупал в кармане баночку. Уходя из дому ночью, взял спальник и средство от запоров. – Вот пусть он скажет! – щелкнул пальцами Паша. – Он – эксперт по части телочек. Ева Грин или Кейт Бекинсейл? Кому бы ты вдул? – Я… я их не знаю. – Вот блин. – Мужик, – посерьезнел Паша, – реально, ты в порядке? – Нет, – покачал головой Курлык. В горле защипало. – Эй. – Руд подвинулся, освобождая место для третьего. – Рассказывай. Курлык посмотрел на друзей. И рассказал. – Давай-давай, поднажми! Курлык засопел. Если дед оборачивался в узком коридоре, он кое-как выпрямлялся и стирал с физиономии мученическую мину. Но без надзора раскорячивался и высовывал наружу язык. Мешки весили тонну. – Что здесь, деда? – Книги из кабинета новенькой училки. Я Нинке грю: выбросить их к чертям. Кто их читать станет? Крысы? А она: нет, казенное имущество! Сволоки вниз! Нинка – это завхоз школьный. Под тяжестью ноши Курлыка занесло на повороте. – А тут крысы есть? – спросил он с деланым безразличием. – Был залетный пацюк. Я вживую не видел, токмо помет. Говно – по-нашенски. Зимой травил… Дед отворил желтую дверь и спустился по лестнице. Через полминуты зажегся свет. Курлыку не шибко нравился подвал трудовика, где как-то на уроке Рязан и Желудь сунули его пальцы в слесарные тиски. Но подвал под подвалом не понравился совсем. Особенно трубы, прикидывающиеся рептилиями. И что-то распыленное в темноте. Запах… церкви? «Как бункер в компьютерном шутере», – подумал мальчик. – Кидай их вон, на кучу. Курлык сгрузил мешки у облезлого шкафа. Дед стоял, руки в карманы. Подняв голову, Курлык увидел, что дед смотрит на него. Пристально смотрит – и лицо у деда желтое, будто та железная дверь, а глаза – холодные, будто цементный пол. – Чего? – осторожно спросил Курлык. – Вань. – Дед странно сморщился, оттопырил губы, гримасничая. – Вань, ты слышал про пионеров-героев? – Слышал. Во мраке заухало. – Деда, может, пойдем? Старик проигнорировал здравое предложение. – Дверь прикрой, – сказал он. – Покажу кой-чего. Взбираясь по ступенькам, Курлык представлял волосатых пауков и жирных слизней. Тяжелая створка заскрежетала петлями. Грохнула о дверной короб. Курлык оглянулся. Дед исчез. – Ты где? – Тута, – раздалось из недр подвала. Посетила шальная мысль: это не дедушка говорит. «Ну да. Пауки это тебя заманивают в ловушку, дурачок». Курлык пошел на голос. Дед стоял у стены, спиной к мальчику. Курлык прикинул, что вверху, над ними, туалеты для девочек на первом и втором этажах западного крыла. – Пионеры – герои, – сказал дед, – совершили подвиг. Умерли, значится, за Родину. Ты бы за Родину умер, Вань? – Н-наверное… – Этого не надо бояться. Это не простая смерть, где подох и сгнил. Это сразу ты оживаешь. Как Христос. А что оно больно сперва – так из той боли и получается победа. Дед отошел в сторону. В опущенной руке он держал аккумуляторный гвоздезабиватель. Выпив, дед позволял внуку брать желтую штуковину – Курлык воображал, что уничтожает полчища некроморфов. – Ты поймешь, – ласково сказал дед. На стене расплескалось Лицо. Рисунок из темных прожилок, из пятен влаги. Курлык съежился. Взор черных глаз прожигал насквозь. Хотелось перестать дышать – мальчик надул щеки. Нечто подобное он ощущал на флюорографии: боязнь облучиться, скукожиться под воздействием рентгеновских лучей, заболеть раком. Мозолистая ладонь легла на плечо. Дед очутился позади. Массировал тонкие косточки внука. – Родину нужно спасать, Вань. Как в сорок первом. Родина погибнет без нас. Кожа Курлыка засвербела под короткими волосами – сильнее, чем тогда, когда он подхватил педикулез и заразил весь класс. Что-то коснулось шеи. Прошло по скуле до уха. Нейлер с полной обоймой гвоздей. Страх шевельнулся где-то на задворках сознания. Его нейтрализовала мысль, гораздо более ясная: «Стать героем. Хоть раз – стать героем». – Ты понимаешь, – прошептал дед. Клювик гвоздезабивателя поддел мочку. Ткнулся в ушную раковину, в забитый серой канал. Палец деда дрожал на клавише. Стальной боек вколотит стержень в мозг. И они победят. Об этом нахлынувшем чувстве Курлык не расскажет друзьям. Как и о том, что из дыры в бетоне, из отверстия на месте рта, текла жидкость… будто слюна. Разрывая оковы, дед толкнул Курлыка – не вперед, а вбок, к мешкам и партам. – Не подходишь! – застонал старик разочарованно. Зашатался, выронил нейлер. – Ты не нравишься ему! Курлык уж мчался к лестнице. – Курлович! – гаркнула в вестибюле уборщица. – Я пол мыла! – П-простите… – Ох, блин. – Руд взъерошил челку. – Съехал-таки Игнатьич с катушек. Добухался. – Руд, – упрекнул Паша. – А как это назвать еще? Внуку пистолет приставить к уху. – Вань, и что ты дальше сделал? – Ничего. В сарае заночевал. Утром домой зашел – дед макароны сварил по-флотски. Как будто ничего не было. – Ни фига себе, ничего не было, – возмутился Руд. – Он бы выстрелил? Как думаешь? – Не знаю… |